«Перевод – это искусство»
– Ольга Александровна, Ольга Дмитриевна, у Вас обеих огромный опыт в области перевода. Вы переводите как детскую, так и взрослую художественную литературу. Ольга Александровна, Вы перевели пьесы Тома Стоппарда, Айрис Мердок, Нила ЛаБьюта, детские книги Доктора Сьюза, Фрэнка Баума, Кейт ДиКамилло, Элинор Фарджон и Дэвида Алмонда. Ольга Дмитриевна, а Вам довелось работать над произведениями таких писателей, как Генрик Ибсен, Пер Петтерсон, Ларс Соби Кристенсен, Хьелль Аскильдсен, Ханне Эрставик, Рой Якобсен, Ханс Кристиан Андерсен, Свен Дельбланк. Расскажите, пожалуйста, какие у Вас предпочтения в литературе? Что Вам больше всего нравится переводить? И над каким проектом Вам было интереснее всего работать?
– О. В.: Спасибо, что перечислили имена моих любимых авторов! Список, конечно, далеко не полный, совсем не упомянута взрослая литература, но, возможно, логика сегодняшнего дня именно такова: я сейчас перевожу в основном для детей и для театра. Я вообще всегда стараюсь делать только то, что нравится, – только в этом случае текст легко и естественно обретает полноценную жизнь на ином языке. Ведь перевод – это маленькое волшебство, и важно, чтобы читатель и зритель воспринял переведенный текст как родной. А сколько за этим труда таится, он знать не должен. Над чем интереснее всего? Озадачили. Скажу банальное: над тем, что делаю сейчас. Так и должно быть, между прочим. Иначе «порх» не получается. Это такая история была про моего любимого художника Валентина Серова: он однажды рисовал взлетающих воробьев и сетовал, что всё получается, а вот «порх» пока не получается. А нам, творцам, всегда надо, чтобы получалось. Это и есть искусство. Не смейтесь, я абсолютно уверена, что перевод – искусство.
– О. Д.: Мои переводческие предпочтения – вопрос не такой простой. Каждая книга – это в прямом смысле слова несколько месяцев, а то и лет твоей жизни: ты с этой книжкой проводишь день, ты просыпаешься ночью с мыслями о ней,
ты мучаешь ею близких. А жизнь переменчива: в какой‑то момент хочется погрузиться в нежные кружева истории любви, в какой‑то – в детский мир, а когда‑то ты готов на серьезную и не самую оптимистичную книгу. Однако приходится подчинять свои желания суровости издательских планов. Но мне принципиально важно восхищаться писателем, чтобы, переводя книгу, все время приговаривать: «Как же он ловко сказал», «Как красиво развернул», «Вот ведь мастер». Тогда интересно работать. По счастью, все «мои» авторы как раз такие – и гений Ибсен, и Лу, Петтерсон, Аскильдсен, Якобсен, и детские Парр, Вестли и Белсвик. А из проектов я назову международный переводческий проект Ibsen in Translation, его ведет Центр Ибсена в Осло, и мы занимаемся практически «синхронным плаванием» – одновременно переводим драмы Ибсена о современности на девять разных языков, работая в группе. Это ни с чем не сравнимый опыт, а уж возможность переводить Ибсена я считаю просто подарком судьбы.
– Расскажите, как Вы работаете с издательствами: сами предлагаете к публикации понравившиеся произведения или переводите то, что выбирают редакторы?
– О. В.: Случается по‑разному. Чаще всего – прихожу со своими проектами, издатели об этом уже знают и всё реже предлагают мне что‑то из потока, поскольку я заведомо откажусь. Бывают и чудеса. Мне однажды очень хотелось перевести одну книгу, но знакомые издатели ее не купили, и я даже не знала, где в итоге осели права. Проходит время, и вдруг мне звонят из «РИПОЛа», с которым у меня до этого практически не было никаких контактов, и предлагают перевести именно эту книгу. Говорят: «Нам кажется, это очень ваше». Не скрою – была счастлива. Эта книга вышла год назад, автор Розмари Уэллс, «На Синей комете». Не отказалась я и от предложений «Розового жирафа», сделала с ними «Битвы по средам» Гэри Шмидта и «Я, Хуан де Пареха» Де Тревиньо. Обе книги мне очень дороги. Очень жалею, что вышли только два тома из моего давнего проекта – серии Лаймена Фрэнка Баума о Стране Оз. История эта длится больше двадцати лет. Мы с друзьями еще в начале девяностых перевели все 14 книг этой серии и уверены, что эти переводы – с точки зрения русского языка – на порядок лучше тех, что вышли из‑под пера наших конкурентов и были изданы. Наконец «Розовый жираф» выпустил первые две наши книги с потрясающими иллюстрациями Юли Гуковой – и за это им огромное спасибо, книги получились великолепные. Но, увы, теперь я снова ищу издателя.
– О. Д.: Я предлагаю сама и часто получаю вопрос от издательства, знаю ли я книгу и что о ней думаю. Со многими издателями – например, «Текстом», «Самокатом», Corpus’ом, «Азбукой» – мы работаем давно и «дышим и слышим» одинаково. Это отношения взаимного доверия и уважения. Но вообще все переводчики, и особенно с редких языков, очень много читают, чтобы быть в курсе «своей» национальной литературы, это большая часть нашей работы. Русские издатели узнают о книгах на ярмарках, но книги более старые или даже совсем старые там не представлены, об их переводной судьбе пекутся переводчики и литературоведы. Я никогда не берусь переводить то, что мне не нравится, чуждо или не по руке. Например, детективы и любовный сериал в мягкой обложке – не мое.
– Возникали ли у Вас споры с редакторами (или корректорами) при работе над рукописью? Какого характера?
– О. В.: На самом деле я очень ценю работу редакторов, корректоров и вообще второй-третий глаз. Уверена, что, если глаз профессионального человека за что‑то в тексте зацепился, надо подправить. Возможно, не всегда именно так подправить, как предлагает редактор, чаще я нахожу другой путь, но важна сама подсказка. И важно, чтобы редактор был соратником, а не соперником, хотя такое, к сожалению, случается. Порой редактор хочет попросту продемонстрировать, как он перевел бы книгу, окажись он на моем, переводческом, месте. Но это разные профессии. Моя ближайшая подруга, замечательный переводчик и редактор Наталья Калошина, никогда не «включает переводчика», когда редактирует чужой текст, – она лишь деликатно и подробно объясняет, что и почему не так: она верит, что я сама найду варианты. Особенно я ценю соратничество, когда книга идет в печать, не успев отлежаться. А когда работа идет неспешно, мой собственный редакторский глаз становится зорким, и я начинаю править себя так густо, что редакторы за голову хватаются.
– О. Д.: Я очень люблю и ценю редакторов. Софья Кобринская, Мария Макарова, например, совершенно гениальные профессионалы. Они, в частности, не стремятся сделать текст «гладким», хорошо понимая, что многие авторы имеют нестандартную манеру письма. Конечно, мы с ними много и с большим удовольствием спорим, перебираем варианты. Я считаю, что редактор – первый читатель, и если ему что‑то режет глаз, то это повод задуматься и перечитать фразу еще раз: всё ли в ней на месте? Но, если я вижу, что всё на месте, я буду бороться за свою фразу. Между мной и корректором обычно стоит редактор, иногда это оказывается особенно ценно.
– Правда ли, что нынешним издателям перевод нужен «быстро и качественно»? И тяжело ли подстраиваться под издательские сроки?
– О. В.: Знаете, для хорошего издателя все‑
таки главное «качественно». Мои издатели – «Розовый жираф», «Самокат», «Махаон» – никогда не ставят нереальных для меня задач. От шальных проектов с безумными сроками я предпочитаю отказываться. Когда‑то отказалась от шестого, кажется, тома «Гарри Поттера» и совершенно об этом не жалею. Это была не моя история: книгу распиливали на три части, сроки ставились нереальные для тонкой кружевной работы, да и у редакторов не было времени на сведение этой махины в единое целое. Какой уж тут «порх»!..
– О. Д.: Знаете, есть такой анекдот. «Объявление на комнате верстальщиков. Мы можем сделать вашу работу а) быстро, б) качественно, в) дешево. Выберите любые два пункта». В случае с переводом пункт «в» уже обычно выбран заранее, потому что перевод всегда оплачивается несоразмерно сложности этого труда. Так что остается или быстро, или качественно. И тут издателям не стоит строить иллюзий (хорошие издатели отлично понимают это сами) – перевести книгу быстро и качественно практически невозможно. Даже если она отлично «пошла», и ты быстро справился с переводом, она непременно должна «вылежаться» – просто полежать недели три-четыре, чтобы потом ты заново прошелся по ней свежим взглядом. Как правило, это к тому же существенно уменьшает объем работы редактора, потому что каждый из нас сам способен отловить массу блох, если ты успел отстраниться от текста. А все эти авралы с быстрым переводом заканчиваются тем, что или редактор все переписывает, или книжка губится.
– Что самое сложное в работе переводчика? Какими личными качествами нужно обладать, чтобы стать успешным в этой профессии?
– О. В.: По-моему, ключевые качества – помимо литературного дара, который все‑таки во главе угла, – это бесконечное терпение и умение распределять свое время. Много в нашем деле черновой, рутинной работы, ничего не происходит с налета и с наскока, за ночь книгу не переведешь. Очень важно не лениться и в тысячный раз лазить в достойные толстые словари, находить в Сети реалии, которые прежде, в досетевую эпоху, невозможно было никаким образом увидеть или представить. Вообще профессия кардинально изменилась с пришествием Интернета, но я‑то начинала значительно раньше, когда сначала ты писал от руки, потом печатал свой текст или отдавал машинистке, и текст должен был быть уже безукоризненным, и допускалось максимум 2–3 исправления на страницу… Это, знаете ли, крепкая школа. Я приучена никогда не фиксировать промежуточные варианты, весь отбор лексики и построение фразы происходят в уме.
– О. Д.: Хороший переводчик достаточно образован, чтобы почувствовать: здесь знаний не хватает, надо почитать, а тут скрытая цитата, а там намек на что‑то. Переводчик должен хорошо владеть русским языком, не уставать от книг, быть терпелив и вынослив. Чувство юмора, чувство благодарности, любопытство, смирение и готовность всегда играть вторую роль сделают его жизнь проще. И ему нужны твердость и упрямство: я никогда не отдаю перевод, пока не считаю его готовым, как бы издательство ни грозило всеми казнями египетскими за отказ сдать перевод немедленно.
– Что Вам больше всего нравится и не нравится в вашей работе?
– О. В.: Мне все нравится, и я рада, что в обществе к этой профессии снова стали относиться уважительно. Кроме того, я очень люблю любую работу, которая приносит «плоды», в моем случае – книжки, спектакли… Конечно, бумажные книги потихоньку уходят из обихода взрослых людей, но детскую литературу эти тенденции, по счастью, еще не затронули. Издания выходят красивые, их приятно взять в руки, понюхать (это обожают делать мои сыновья), полистать. Такой в буквальном смысле слова материальный результат очень греет душу. Еще очень люблю читать в Сети рецензии на свои переводы – пишут дети, родители, педагоги. Веселюсь, когда читаю: «Автор подобрал такие точные слова…» Но, может, и луч-
ше, если читатель не сознает, что подобрала их я, а не автор? Может, и правильно…
– О. Д.: Больше всего мне нравится вот что: я могу разделить с друзьями радость от чтения книги, которая без перевода была им недоступна. Это удивительное чувство, когда вдруг тебе пишет неизвестный человек из, например, Сибири: спасибо за книжку. А это та самая книжка, которая тебе дорога и которая, ты уверен, смягчает нравы, просветляет душу и страшно важна в России сегодня. Самое же трудное, что каждая новая книга – это новое испытание: ни прошлый опыт, ни прошлые заслуги в счет не идут. Мне кажется, в этом переводчики похожи на футбольных вратарей.
– Какие ваши переводы будут опубликованы в ближайшее время?
– О. В.: На Non / fiction в этом году будет много моих новых работ.
Во-первых, целых три книги британца Дэвида Алмонда, лауреата премии Андерсена за 2010 год. Когда‑то я перевела его первую и самую знаменитую книгу о человеке-птице по имени Скеллиг. Сейчас «Азбука» переиздала эту повесть (я подготовила новую редакцию текста) и выпустила книгу «Меня зовут Мина»: там те же герои, что и в «Скеллиге», это приквел, хотя автор написал его спустя годы. Ну и фокус там совсем иной: это, по сути, дневник девочки, которой тяжело даются общение с людьми и школа как таковая. Вслед за поэтом Уильямом Блейком она искренне не понимает, как, познавши счастье в поднебесье, птица может петь в клетке.
Третью книгу Алмонда издал «Самокат». На сей раз речь идет о человеке-рыбе. В этой прозе Алмонд мне напоминает разом Роальда Даля и Льюиса Кэрролла. Это история с приключениями, с юмором, очень английская. Там чу’дные иллюстрации Оливера Джефферса. Не пропустите: «Мальчик, который плавал с пираньями».
Еще один мой личный, многолетний проект – перевод книг американки Кейт ДиКамилло. Я ее когда‑то сама «открыла», по самой первой книге «Спасибо Уинн-Дикси». С тех пор она написала (а я перевела) девять книг, одна другой лучше. Издает их «Махаон». В этом году мы выпускаем повесть «Флора и Одиссей» про белку-супергероя. Уверена, что Кейт, которая уже имеет две (!) премии Ньюбери (а это высшая награда для детских авторов в Америке), скоро получит и премию Андерсена.
«Розовый жираф» выпустил к выставке тоненькую книгу художника и писателя Уильяма Стайга «Доктор Де Сото», про мыша-дантиста. Надеемся, что серия Стайга продолжится в следующем году.
Издательский дом «Бурда» выпускает к выставке прелестную серию книжек для малышей «Утенок и Гусенок», мы перевели ее вместе с Наташей Калошиной.
Ну и, наконец, Элинор Фарджон, долгожданная. Это самый первый лауреат премии Андерсена и мой самый первый автор, я начала переводить ее еще в юности, с подачи Нины Михайловны Демуровой. Потом, уже в начале девяностых, мы с ней сделали томик Фарджон в Москве, а потом том потолще – в Екатеринбурге. И вот сейчас «Махаон» издает трехтомник Фарджон: туда вошли в отредактированном виде почти все из тех давних книжиц, и еще много доселе не переведенного. К сожалению, к выставке выходит только один из трех томов, но зато это «Серебрянка» – большая волшебная остросюжетная сказка, с лирикой и при этом очень смешная, почти комедия-буфф.
Кстати, я по ней и еще по нескольким своим переводам сделала инсценировки. Так что все мои пристрастия рано или поздно сходятся воедино. И сейчас я, пожалуй, поняла, чтó надо добавить к ответу на ваш самый первый вопрос. Я стремлюсь, чтобы моя любовь к литературе была действенна, люблю делиться с людьми тем, что понравилось. Поэтому и перевожу, поэтому делаю инсценировки. И от такой любви, надеюсь, получается «пор-р-р-рх».
– О. Д.: Вот прямо сейчас в магазинах появляются две книги – «Переучет» Эрленда Лу и «Простодурсен» Руне Белсвика. Лу в рекомендациях не нуждается, скажу только, что этот роман – как раз о книжной индустрии, и хоть речь о Норвегии, но «что‑то слышится родное». А вот у Белсвика это первая в России и очень дорогая мне книга. Она о таланте воспринимать жизнь как чудо и радоваться ей. «Простодурсен» немножко сродни муми-троллям, это теплая, щемящая и глубокая, но при этом очень забавная история, и в ней такая просто золотая пропорция юмора, абсурда и словесной игры. Во-вторых, в том же «Самокате» вот-вот выйдет «Герман» Ларса Соби Кристенсена, это трогательная история лысеющего мальчика, и я много лет мечтала ее перевести. Надеюсь, на Non / fiction уже будет «Щепкин и коварные девчонки» Анне-Кат. Вестли. В Норвегии эта книжка соперничает и то и дело побеждает по популярности «Маму, папу, восемь детей и грузовик» того же автора, а у меня как раз есть друг, которому пошел четвертый год, и я предвкушаю, как он полюбит героев книги – Малыша, Щепкина и Кнопку. Ну, а работаю я над «Привидениями» и «Дикой уткой» Ибсена и делаю для «Текста» ранний роман Петтерсона «Мне нормально». Это все‑таки удивительный писатель, очень мне близкий.
© Опубликовано в журнале «Книжная индустрия», №10, декабрь, 2014