Директор издательства «Росмэн» Борис Кузнецов рассказал корреспонденту «Коммерсантъ» о работе детского издательства в условиях потери зарубежных авторов, увеличении стоимости полиграфии и росте цен на книги, а также о новом импринте «Кислород» и борьбе с пиратским контентом.

— В 2018 году в интервью вы утверждали, что детская литература находится на подъеме. Что происходит сейчас?

— Сейчас это достаточно стабильный сегмент. С одной стороны, он якорный для книжной индустрии. В нем не так много болезненных флуктуаций, как во взрослой литературе. Как детские издатели, мы меньше всего страдаем от дефицита прав, нас в меньшей степени тревожат различные запреты и ограничения.

С другой стороны, происходит серьезное снижение рождаемости и покупательной способности населения. В тот момент, когда родителям не хватает денег, они в первую очередь переносят расходы на более насущные потребности. Есть и проблемы повышения себестоимости. Детская книга — это качественная полиграфия, зарубежные материалы. Она дорожает больше, чем черно-белая, взрослая. Во втором полугодии рынок детской литературы будет расти инфляционно, потому что придется повышать цены. По итогам года сегмент уйдет в нули либо вырастет на 5–6%.

— В ноябре 2022 года вы сообщали, что займетесь дистрибуцией young adult литературы и комиксов в рамках импринта «Кислород». Насколько успешным оказался проект?

— К сожалению, уже на старте мы столкнулись с правовыми трудностями. Мы не можем сформировать портфель, который хотелось бы. Сейчас есть порядка 30 наименований. Готовим, например, к выходу роман «Четвертое крыло» Ребекки Яррос, печатается тираж 40 тыс. экземпляров. Это проект, который стал мгновенным бестселлером Amazon, одно из самых громких событий мирового книжного рынка. Роман выводило американское издательство Entangled Publishing, и мы, несмотря ни на что, получили на него права. При этом сразу забронировали права на вторую и третью книги автора.

У нас были серьезные планы по развитию комиксов, но переговоры с правообладателями идут очень тяжело. Основные продажи сейчас сосредоточены в сфере азиатской волны: манга, манхва, ну и китайская маньхуа. Китайские комиксы более доступны, что касается японских, то переговоры идут нечеловечески сложно. Для понимания: у нас когда-то был импринт «Росманга», мы вели переговоры с японцами в течение трех лет. И это была нормальная правовая ситуация.

— Как обстоят дела с продвижением?

— За прошедший год в новой реальности мы поняли, что реклама прошлого не работает. У нас как минимум осталось очень мало площадок для нативной рекламы. А наш контент этого требует: нужно что-то показать, рассказать.

Например, зарубежный книжный рынок больше всего продвигает TikTok. Различные «буктоки» (сообщество внутри TikTok, посвященное литературе и книгам.— “Ъ”), которые становятся просто взрывами для продвижения книг,— у нас этих инструментов нет. Нам негде продвигать книги нативно, потому на первый план очень сильно выходят математические и алгоритмизированные способы.

<…>

Книга — эмоциональный продукт, у нее должно быть офлайн-пространство. Например, комиксы в основном покупаются в магазинах, потому что это прямой живой контакт — выбор книги в офлайне становится самодостаточным событием. Онлайн не содержит в себе элемента неожиданности и эмоциональной вовлеченности.

Я боюсь, что онлайн-схема начнет что-то ломать и разрушать в книге. По всему миру сейчас часть покупок и потребления книг и контента начинает откатываться в офлайн.

Но эта тенденция должна развиваться на какой-то материальной базе. У нас, к сожалению, она схлопывается. В России стремительно сворачивается книжная торговля, выживание магазинов и их экосреды — под большим вопросом.

— Есть ли в России условия для открытия новых книжных издательств?

— Когда что-то на рынке резко меняется — это лучший момент выйти с уникальным предложением. Предполагаю, что сейчас будет много банкротов, тех, кто не успели подстроиться. Но есть и явление, которое мы пока не очень хорошо понимаем. Это небольшие, временные издательские проекты, которые организуют группы энтузиастов-любителей. Они разрабатывают какой-то уникальный проект, к примеру многоразовые водные раскраски для маленьких детей. Такие проекты могут краткосрочно взрывать рынок. Их будет становиться все больше и больше. Разговоров о кризисе книжного бизнеса много, но мы видим ситуацию иначе: да, кто-то закрывается, но открываются новые ниши и возможности. Главное сейчас — не останавливаться.

— Как вы оцениваете влияние пиратства на бизнес?

— Для нас это не такая большая проблема, как для издательств, которые выпускают бестселлеры в сегменте взрослой литературы. Условно, того же Кинга в черно-белой печати «спиратить» очень легко. Детскую книгу пиратить гораздо сложнее: там нет взрывных бестселлеров, зато есть цветная сложная печать. Но мы тоже ощущаем эти проблемы, в первую очередь из Средней Азии. Мне, например, показывали энциклопедии «Росмэн», которые выпускаются в виде брошюр в Узбекистане. Что неприятно, они поставляются теперь и в РФ через Сибирь. Есть книжники, которые за более дешевую цену готовы покупать контрафактный пиратский продукт.

— Через какие именно страны поступает товар?

— В первую очередь это Киргизия, Узбекистан, Казахстан. Есть наверняка масса других потоков: небольшие типографии, которые и здесь (в России.— “Ъ”) что-то печатают. За последние пару лет количество контрафакта сильно выросло. Есть маркетплейсы, где мы пытаемся отслеживать, но есть и «Авито». Его долю на нашем рынке никто оценить не может. Недавно в одном межиздательском разговоре мы попытались оценить долю «Авито», а вместе с ним серый и вторичный книжный рынок — сошлись минимум на 10%. Кстати, букинисты тоже часть книжного рынка, просто мы делаем вид, что их не существует. Но повторное потребление становится нормой. И сегмент будет расти.

Юлия Юрасова

Полный текст интервью размещен на сайте «Коммерсанта»: https://www.kommersant.ru/doc/6185452

Источник: kommersant.ru