Рождение поэта
Есть даты, мимо которых просто невозможно пройти... Ровно 100 лет назад, летом 1924 года, бывший колчаковский поручик Арсений Митропольский издал во Владивостоке свою третью и первую зрелую поэтическую книгу. Она отпечатана в типографии Иосифа Коротя и называется «Уступы». Фамилия на обложке другая - Несмелов. Автор позаимствовал ее у своего убитого под Омском друга, тоже колчаковского офицера. Этот псевдоним, спустя несколько лет, уже в Харбине, сделает ему имя и принесет славу крупнейшего поэта белого движения и дальневосточной российской эмиграции. А тогда во Владивостоке поэт Арсений Несмелов только родился……
Арсению Несмелому, как мало кому из поэтов его поколения, самой судьбой было предначертано пройти все круги ада российской истории первой половины ХХ столетия - с от 1914-го до 1945-го. После окончания Первой мировой войны его путь на восток - навстречу своей литературной судьбе - во многом был предопределен: Москва - Пермь - Курган - Омск - Иркутск - Чита - Харбин - Владивосток… И опять Харбин.
Восстание юнкеров, Восточный фронт, штаб адмирала Колчака, Ледяной поход, генерал Каппель, обретение поэтического имени и уход в эмиграцию…
Называя свой мемуар "О себе и о Владивостоке", написанный в Харбине в 1931 году по заказу пражского журнала "Вольная Сибирь", но опубликованный только спустя 64 года в Тихоокеанском альманахе "Рубеж", Арсений Несмелов уже вполне отдавал себе отчет в том, что значил этот город в его литературной биографии. Двадцатистраничную машинописную рукопись воспоминаний поэта с его авторской правкой на каждой странице и сопроводительным письмом на бланке харбинской газеты "Рупор" мы обнаружили в Российском государственном архиве в 1991-ом, когда были рассекречены и подняты из подвалов КГБ многие тысячи белогвардейских и эмигрантских дел...
"Просьбу Вашу о своем жизнеописании могу исполнить лишь частично, - пишет поэт, - а именно, рассказать о том периоде моей жизни, который связан с Владивостоком. Пожалуй, это будет правильно, потому что Арсений Несмелов родился именно в этом городе…"
Поручик Арсений Митропольский оказался во Владивостоке в феврале 1920 года, а уже 4 марта в газете "Голос Родины" было опубликовано его стихотворение "Соперники" ("Серб, боснийский солдат и английский матрос…"), впервые подписанное псевдонимом "Несмелов". Именно это, как видно, первое, написанное во Владивостоке стихотворение новоиспеченного поэта и спустя семьдесят лет положенное на музыку и ставшее шлягером в исполнении Валерия Леонтьева, а не его двухтомное собрание сочинений, выпущенное издательством "Рубеж" в 2006 году, впервые принесло поэту всероссийскую известность.
В начале 1920-х во Владивостоке кипела бурная газетно-журнальная жизнь. В клубе "Балаганчик", в подвале гостиницы "Золотой Рог", на пересечении улиц Светланской и Алеутской, проводились турниры поэтов. Выходило великое множество газет, журналов и альманахов, большинство из которых с удовольствием печатали стихи и рассказы. Одни только сборники стихов, изданные в те годы, исчислялись десятками. В этой, удивительно насыщенной литературно-художественной "взвеси" - на "парнасе между сопок" (так именовался один популярный поэтический альманах той поры) - чуть ли ни ежедневно рождались и умирали литературные репутации. Но были среди них и настоящие поэтические имена: Сергей Третьяков, Давид Бурлюк, Венедикт Март, Леонид Ещин, Всеволод Н. Иванов, Борис Бета, Михаил Щербаков, Юрий Галич, Николай Светлов…
"В городе же было оживленно. Военные корабли в бухте, звон шпор на улицах, плащи итальянских офицеров, оливковые шинели французов, белые шапочки моряков-филипинцев. И тут же, рядом с черноглазыми, миниатюрными японцами, - наша родная военная рвань, в шинелках и френчах из солдатского сукна…"
Спустя год, Арсений Несмелов издаст свою первую книгу «Стихи», отпечатанную в гарнизонной типографии на острове Русский, а сразу за ней - поэму "Тихвин. В июне же 1924 года, незадолго до того дня, как Несмелов и четверо его приятелей, тоже офицеров, опасаясь грядущих преследований, должны были тайно покинуть Владивосток и уйти в Китай, - вышла его последняя из владивостокских - книга стихов "Уступы". Она была отпечатана тиражом 350 экземпляров в типографии известного владивостокского издателя Иосифа Коротя, расположенной в Светланском переулке. И поэт успел разослать ее по нескольким московским адресам. Это на "Уступы" откликнется Борис Пастернак в письме жене: "28/VI.24. Новый день, и опять от тебя ни ответа, ни привета. Даже из Владивостока что-то доходит…
Подают книжку стихов с Тихого океана. Почтовая бандероль, Арсений Несмелов, хорошие стихи…".
О том, как пятеро бывших колчаковских офицеров летом 1924 года уходили из Владивостока в Харбин, поэт рассказал значительно позже и посвятил перипетиям этого многодневного перехода отдельные воспоминания "Наш тигр" (журнал "Луч Азии", 1941, №№ 2-6). Хочется привести один фрагмент из него, который особенно интересен. "В канун явки в ГПУ я зашел во Владивостокский музей, чтобы проститься с В.К. Арсеньевым, а кстати и порасспросить его о тек местах, по которым нам надлежало идти. Последнее мне было поручено моими друзьями. "Может быть, ты карту у него достанешь, хоть какие-нибудь крохи", - говорил Саша Степанов (художник, автор обложки для книги "Уступы" - А.К.), тоже хорошо знавший Арсеньева…
Я нахожу Владимира Клавдиевича у огромного чучела великолепного уссурийского тигра и с места в карьер приступаю у изложению своего дела:
- Я и несколько моих друзей, Владимир Клавдиевич, - говорю я, - решили бежать из Владивостока. Вы меня простите, что я вас посвящаю в это не совсем безопастное дело, но мы выбрали необычный путь - через Уссурийский залив на "юли-юли" (весельная китайская лодка -А.К.), а далее, до границы, на своих двоих.
- И по китайской стороне до Санчагоу?
- Да.
- А почему не до Никольска-Уссурийского сначала, а потом на Полтавку?
- Мы все на учете в ГПУ, и дальше Угольной нам ходу нет. Если же поймают на Угольной, задержат, скажем, в вагоне, то все равно будут судить, как за побег.
- Да! - Владимир Клавдиевич берет меня за руку и подводит к большой, висящей на стене, карте Приморья… Вы вот что… вы всмотритесь в эту карту, а я вам сейчас принесу соответствующий кусок двадцатипятиверстки. Видите перед Занадворовкой этот вот ручей? Достигнув ручья, вы лучше всего следуйте по нему… На обрывке карты, который я вам дам, ручей обозначен. Если вы воспользуетесь моим советом, вы не собьетесь с дороги…
Это была моя последняя встреча с Арсеньевым, которого я глубоко и нежно полюбил. Мы оба чувствовали, что нам уже не увидеть друг друга. Крепкое рукопожатие положило конец прощанию. Много моему сердцу сказал долгий взгляд Арсентьева - им он пожелал мне и удачи в побеге, и успеха в моей жизни в чужой стране; обоим нам в конце нашего свидания приходилось быть молчаливыми: из соседней комнаты выполз сторож с метелочкой и стал обметать пыль с чучела великолепного тигра".
Стало быть, начиналось все в 1924-ом, ставшем переломным в судьбе и России, и Владивостока, и самого поэта.
Итак, время и место рождения поэта Арсения Несмелова: Владивосток, 1924 год.
По меньшей мере, биографии и судьбы пяти больших поэтов связаны с Владивостоком: лучший поэт дальневосточной эмиграции Арсений Несмелов (1889-1945) выпустил в нашем городе свои первые книги; один из крупнейших русских поэтов ХХ века Осип Мандельштам (1891-1938) погиб здесь на Второй Речке - в пересыльном лагере ГУЛАГа; один из выдающихся советских поэтов Павел Васильев (1910-1937) приехал во Владивосток сразу после окончания школы, работал на флоте и начинал здесь писать; во Владивостоке, в "одном из дивных тупиков Руси", в знаменитой семье Матвеевых родился один из крупнейших поэтов русской Америки Иван Елагин (1918-1987); ведущий поэт Дальнего Востока второй половины ХХ века Геннадий Лысенко (1942-1979) все свои недолгие 37 лет прожил в Приморье. Еще при жизни его сравнивали с Николаем Рубцовым. Давно пришла пора назвать именами этих выдающихся поэтов, связанных по судьбе с Владивостоком, улицы нашего замечательного города!
Александр Колесов
Генеральный директор издательства "Рубеж"
Владивосток
