На завершившемся в минувшую субботу Петербургском экономическом форуме мир культуры не был оставлен без внимания. В значительной степени в сопутствующих этому мероприятию больших и малых концертных и музейных событиях. "Наш авангард" в Русском музее, выставка, явившая 400 работ отечественных гениев пластических искусств начала ХХ века, и "Мандрагора" в Мариинском театре, опера, досочиненная Петром Дрангой в компании с нейросетями на основе замысла П.И. Чайковского и ученого-просветителя С.А. Рачинского, не могли не поразить воображение участников форума, следующих веяниям времени. А на закрытых концертах блистали А. Гарифуллина, Д. Мацуев, Б. Березовский, Б. Струлев, Ф. Чижевский... Исполнителей популярной музыки перечислять не будем. Всяк в своем нраве и вкусе. Каждый достоин отдельного эссе, но в данном случае речь прежде всего не о них. Хотя бы потому, что они вполне справляются со своими финансовыми проблемами.

Но коль скоро форум экономический, то, говоря о культуре, просто нельзя не думать о ее материальном обеспечении. Не рассуждать о том, как сфера искусства и культуры связаны с экономикой и насколько они могут быть успешными в контексте нынешнего времени. Поэтому, сколь ни увлекательны и прекраснодушны проекты, предложенные талантливыми участниками дискуссий недавнего ПМЭФа, в конечном счете и они были вынуждены говорить о презренном металле. Эта неизбежность напоминала мне давние встречи в ЮНЕСКО, когда после обсуждения множества стоящих творческих идей находился кто-то, кто, стесняясь своей бездуховности, произносил роковые слова: Who will pay? Эта фраза, озвученная с разной степенью убедительности, тем не менее производила вполне серьезное впечатление на собравшихся.

"Кто будет платить?" - вопрос содержательный в любых предлагаемых обстоятельствах, в тучные и тощие времена. Можно с удовлетворением читать отчеты Росстата об увеличении доли ВВП, полученной за счет креативных индустрий, но всегда надо понимать, что необходим первоначальный импульс для участников этого духоподъемного производства - либо в виде прямой финансовой поддержки, либо за счет щадящего доступа к инфраструктуре, либо, что крайне редко, применения гуманного налогообложения. Строго говоря, есть три возможные модели бытования культуры и искусства: чисто рыночная, государственная и публичная, формирующая различные методы поддержки, зависящие в том числе и от юридической формы деятельности той или иной художественной институции. Эта третья модель зависит от экономической структуры государства и ее успешности. Она появляется, как правило, в странах с рыночной или квазирыночной экономикой. Если же нет рынка, а граждане не в состоянии заплатить за покупку книг, поход в музей, театр или кинозал, если у них нет денег, чтобы отправить ребенка в музыкальную школу, то государство должно взять на себя роль мецената. Но в этом случае бюрократия тотально определяет содержание художественной жизни и художественного образования.

Если у государства нет денег, то оно вынуждено отстраниться от формирования культурной инфраструктуры и творческого контента. Теоретически рыночная экономика может обеспечить гражданам доступ к достижениям высокой культуры. Но на практике это совсем не так. В США поддержка искусства и культуры осуществляется через гибкую систему налогообложения, позволяющую формировать частные и публичные фонды и эндаументы. Да и там, как в Великобритании, помимо подобных инструментов используют прямые государственные субсидии. Подобная поддержка художественных институций позволяет сделать культуру доступной для широких слоев общества.

Полную версию материала читайте на rg.ru