Одна, но пламенная страсть

Для того чтобы взять это интервью, нам пришлось проехать более 350 км. Леонид Леонидович пригласил нас на устроенное совместно с друзьями подворье. Это 35 тысяч гектаров земли и большой усадебный комплекс: дом отдыха для всех друзей с настоящим музеем природы, охотоводческой фермой и даже трехпалубным речным кораблем. Шесть лет назад они взяли в аренду землю, а четыре года назад построили усадьбу. Место выбрано исключительно удачно: комплекс стоит на берегу красавицы Оки, вокруг сказочной красоты рязанские леса и живописные просторы русских полей. Усадьба сделана с любовью и вниманием к деталям. Продумано все до мелочей – от расположения зданий до внутреннего обустройства каждого помещения. Но главная забота устроителей, смысл всей деятельности – это забота о земле. Самое пристальное внимание уделяется лесу и его обитателям. Леонид Леонидович – страстный, заядлый, фанатично увлеченный охотник. Но охотник настоящий. Он понимает, что целью охотника является не убийство зверя, а единение с природой, понимание того, что такое среда обитания и популяция зверя, что такое искусство русской охоты. Палько не только пытается поднять культуру охоты на тот высокий уровень, который был в царской России и остается сейчас в Европе, но и всё делает для сохранения природы и приумножения лесных обитателей.

– Леонид Палько: Мы несем за них ответственность, мы должны их охранять, помогать им существовать. Приведу простой пример. Шесть лет назад у нас была одна удачная охота из девятнадцати. Мы просто не видели зверей, их не было. Нам не выделяли ни одной лицензии на лося и всего 2–3 лицензии на кабана. Сейчас дают около 100 лицензий на кабана и 12 лицензий на лося. Первое, что мы сделали, – занялись дорогами: проложили более 260 км. Когда три года назад были пожары в Подмосковье, в Рязани все горело, люди гибли, у нас было два возгорания, но пожаров мы не допустили, потому что везде были дороги, везде мы могли проехать.

В соседнем хозяйстве в этом году не посадили ни одного гектара, мы же посадили около 150 га зерновых. Это все для того, чтобы зверь мог питаться. Параллельно с этим мы охраняем животных, даем им возможность воспроизводиться. Плюс грамотно ведем охоту. Это привело к тому, что на сегодняшний день мы добились численности 400–500 кабанов и примерно 150 лосей.

Зверей не завозят с других мест, просто правильно создаются условия для их размножения. Если раньше в стаде было 2–3 поросенка, то сейчас их восемь. Зверь сильный, сытый, значит, и рождаемость высокая. Мы сделали огороженные кормушки, куда маленький может зайти, а большой – нет. Поэтому взрослые малышей не бьют, не ломают им ребра, и каждый ест в своей зоне. Я всем егерям показываю инструкцию за 1895 год. Ничего с тех пор не изменилось. Зверю нужно помогать, беречь его, и он будет тебе благодарен. Я всегда ратую за сохранение охотничьих традиций. Человек приехал, вырвался – у него должен быть праздник.

Настоящий праздник устроил Леонид Палько и нам, приехавшим на интервью. Мало того, что встретил буквально хлебом-солью и накормил вкуснейшим охотничьим обедом, но и напитал знаниями о мире животных и птиц. Экскурсии по усадьбе-музею Леонид Палько проводит регулярно. И что самое замечательное – не только для друзей, приезжающих в гости, но для местных школьников, для которых поход к Палько является настоящей наградой. В усадьбе собраны сотни чучел животных – такой коллекции может позавидовать любой областной краеведческий музей, что уж говорить о небольшом селе в рязанской области. Гостеприимный хозяин с огромным удовольствием может часами рассказывать о птицах и зверях, чучела которых украшают дом. Он знает о них всё или почти всё. Слушать такие рассказы – одно удовольствие:

– Л. П.: Я читаю детям лекции. Всего 12 тем, например, «Птицы Рязанской области», «Следы зверей и птиц», «Звери Нечерноземья». До четырех экскурсий бывает в день! И, конечно, после таких рассказов школьники, местные жители начинают совсем иначе относиться к собственной земле, понимают, как важно сохранять, беречь живую природу, на деле, а не на словах заботиться о братьях наших меньших.

– Светлана Зорина: Почему выбрали именно это место?

– Л. П.: Я как‑то попал сюда на охоту. И меня поразила красота этого места. Видите, как зимой здесь красиво? Летом тоже замечательно. Но самая красота здесь даже не осенью, а весной. Вот это всё заливается водой. На той стороне деревня Лашма. Она достаточно знаменитая: это родина дважды героя социалистического труда, создателя системы «Тополь», – Уткина. Вот этого берега весной не видно, всё заливается водой на десятки километров. Посмотрите, какой вид! Какая красота! Здесь и рыбалка сумасшедшая, но я, к сожалению, не рыбак. Сомов по 70 кг ловили. Здесь вот у нас есть детская площадка, есть кострище, спортивная площадка.

У нас не просто охота – мы сделали как бы клуб по интересам. Перед открытием загонной охоты проводим стрельбу по бегущему кабану в механическом тире: макет кабана двигается по рельсам, а люди стреляют.

На мой день рождения проводим турнир по волейболу. Приз – 250 патронов. Организуем турнир по электронному тиру. 23 февраля у нас традиционный турнир по охотничьему биатлону, который Олег, старший охотовед, выигрывает (лично и с командой базы) уже 5 лет подряд. Бегут 3 км на широких охотничьих лыжах, в валенках и стреляют 3 раза по мишени.

Мы также проводим турнир по летающим тарелочкам, на который собирается местное население. У нас для местных охота бесплатная, но с одним условием: нам от вас ничего не надо, только помогайте хозяйству, помогайте зверю. Вы должны отработать на субботнике: это дороги, это кормежка, это охрана. В прошлом году люди отработали 368 человеко-дней. Ежедневный развоз корма обходится предприятию в 12–14 тыс. рублей. На сегодняшний день у нас одно из лучших хозяйств Рязанской области. На нашей базе проводится семинар по обучению персонала.

Леонид Леонидович показывает часть своих дипломов и охотничьих наград: «По аналогии с большой африканской пятеркой была создана великолепная российская семерка тех животных, которых можно добыть только в России. Это чукотский лось, глухарь на току, волк, рысь, сибирская косуля, марал и медведь. Глухаря мне Олег помог добыть. Волка я стрелял здесь. Сибирскую косулю – в Новосибирске. За рысью летал в Иркутск. Медведя брал в Новгородской области. А за этим лосем ездил аж на Камчатку. Вот я и оказался восьмым человеком в мире, который добыл эту великолепную семерку».

– Георгий Гупало: Вы настоящий профессиональный охотник!

– Л. П.: У нас есть Международный клуб сафари, который дважды признавал меня охотником года, в 2009 и 2011 годах. Журнал «Сафари» проводил премию «Человек года» в 2009 году, и я победил в номинации «Хранитель культурных традиций». (В 2013 году «Русский охотничий журнал» признал Леонида Палько победителем в номинации «Человек на своем месте» среди владельцев и руководителей охотничьих хозяйств. – Примеч. авт.)

Охота для меня – искусство созидающее. Я много стараюсь рассказывать о ней детям, чтобы пробудить интерес к природе, начиная с обыкновенной птички. Лесной кулик (вальдшнеп) – вроде бы птичка ничем не примечательная. Охотятся на них весной на тяге. В это время у птиц брачный период: они хорькают и цвиркают. Птичка, кажется, обыкновенная, а у нее есть ряд особенностей, которые просто в голове не укладываются. Первое – у нее бинокулярное зрение, одним глазом она видит на 180 градусов. Второе – она очень интересно летает: может пролетать через кусты. Интересно то, что во время опасности, при наводнении или пожаре, при приближении хищника самка хватает из гнезда самого старшего птенца и переносит его в безопасное место. Возвращается, берет следующего по силе. И так таскает, сколько успеет. Не успела – значит спасла только самого сильного. Это единственная птица на свете, которая может наложить гипс на сломанную ногу другой птице (!): сначала перышко, потом глину, палочки. Может накладывать на грудь, на крыло, даже на глаз! И это еще не самое интересное. Описано уже больше 12 случаев, в основном во Франции: охотник идет с собакой, птицы поднимаются. Он стреляет одну, вторую. Подходит – одна из них с совершенно пустыми глазницами. То есть ее водил поводырь. И это все обыкновенный кулик, которого мы все знаем.

– Г. Г.: Выясняется, что ничего не знаем об этой птице…

– Л. П.: Я о многих могу рассказывать. Вот я собрал девять видов сов. Еще трех не хватает. Собрал три вида дятлов, а у нас всего пять. Есть хищные птицы. Когда дети сюда попадают, я им всё о них рассказываю. Вот ворон, ему примерно столько же лет, сколько и мне. Он живет до 70–80 лет (а не до 300, как в легендах). На первом этаже – звери Европы и Азии, второй – это Африка. Тут медведь-каннибал, тут росомаха… Это горная комната, здесь горные трофеи собраны. Вершина для любого охотника – это, конечно, баран Марко Поло, обитающий на высоте около 4000 м. Назван так в честь знаменитого итальянского купца и путешественника Марко Поло, который описал, что видел барана весом до 180 кг. Его подняли на смех и только через 200 лет нашли такого барана. Вот муфлоны трех расцветок, очень редкие. Бисайский козерог. Дагестанский тур. Шамоа, она же серна. Козерог из Турции. 98 % здесь – мои трофеи. Если бы не работа, не РКС, я бы вообще на охоте пропадал. Семья меня понимает. Я поставил себе цель добыть 1000 кабанов. Сейчас их у меня 412.

Вот отсюда начинается Африка. Смотрите: очень интересный крокодил. С ним связана история. Не самый большой крокодил – он примерно длиною 3 метра, а бывают и больше, более 5–6 метров. Я охотился на этого крокодила в Мозамбике, он людоед, съел трех человек. Вот у этой женщины он съел мужа, у того мужчины – сына. (Леонид Леонидович показывает фотографию. – Примеч. авт.). Меня очень благодарили, я такое удовольствие получил от того, что я нужен и востребован. И после уничтожения этого крокодила местные жители стали спокойно рыбачить в своем водоеме. Когда мне задают вопросы по поводу того, что охота – это кровожадность, убийство, то я привожу этот пример. А вы знаете, что во время войны охотников-промысловиков не призывали на фронт? Ну будет он снайпером, убьет несколько врагов, а за пушнину, которую он добудет, можно столько танков купить! Настоящие промысловики были на вес золота…

Это зубы бегемота. Калахарский орикс входит в топ-десятку мира, он первый у нас в России. Аравийский орикс является только вторым. Куду – первым. Вот с этим рааном связана очень интересная история, его лев рвал. Я его добыл уже после того, как он вырвался из лап льва. А это – самый большой в мире гусь – шпоровый. Вот у него шпоры, он ими атакует, отбивается от хищников…

Мы специально передаем рассказ так подробно, чтобы читатель почувствовал, с какой энергией и увлеченностью ведет Леонид Палько экскурсии по своему музею. Возле каждого экспоната экскурсовод останавливается и рассказывает какую‑нибудь историю – или про самого зверя, или про то, как его добывали.

– Л. П.: Я не столько добытчик, трофейщик, сколько, скорее, созидатель в охотничьем деле. Это сама база, то, что мы даем рабочие места, выращиваем кабанов. Это традиции, которые мы сохраняем и создаем. Это обучение детей. Вот вы – взрослые люди, которые посмотрели мир, и вам это интересно. А представьте себе, как реагируют на рассказ деревенские ребятишки?! 1 сентября, в день знаний, ко мне на экскурсию приводят лучших ребят, тех, например, кто помогал в летнем лагере, – в качестве поощрения.

– С. З.: А когда состоялась Ваша первая охота?

– Л. П.: Шесть лет мне было. Я родился в Сибири, в деревне. Мне легче было стать охотником, чем не стать им. С другом мы утащили у дяди ружье. У нас один патрон был 32 калибра. Приползли, стрельнули утку, забрали ее. Вот с этого все и пошло. Потом школу пропускал, убегал, на мотоцикле ездил, пешком ходил. Занятия закончатся – ружье разберу и тихонько пойду. Ружье мне потом дядя подарил.

– Г. Г.: Сейчас охота – развлечение не для бедных…

– Л. П.: Конечно, раньше могли охотиться только богатые. А у нас охотятся все местные. Есть 32–33 человека, мы их активистами называем. Я им всем внушаю одно: я‑то приехал-уехал, а вы для себя делаете, это ваше хозяйство. Меня вот что поразило: когда мы первый раз пошли вместе на охоту, каждый сел и ест свое что‑то. Я‑то привык, что всё на общий стол. Сейчас четыре места оборудовано, столы с навесами, с печками, где мы собираемся. У нас есть человек, который всё нам готовит. На охоте всегда есть горячее: шурпа или уха, жареная печень или шашлык, кабана на вертеле жарим. Мы давно уже отвыкли на коленках что‑то есть.

Особенность дичины в том, что это единственное мясо без холестерина, поэтому есть его очень полезно. Но не хотелось бы все это сводить только к потреблению. Я стараюсь сохранить традиции. У нас тут не охотничья бригада, а клуб по интересам. Многие привозят сюда детей, родственников. Летом, когда рыбалка, они оставляют здесь свою технику, на берегу ночуют. Пристрелять оружие – пожалуйста, пришли, пристреляли. Можете уху тут сварить, пожарить что‑нибудь, пожалуйста. И база каким‑то образом уже притягивает, у нас образовалась уже общность – клуб по интересам.

Мы тут виды кормов обкатываем, смотрим, как они идут. Виды солонцов. Олег объехал со мной 5 или 6 областей России, два раза ездили в Белоруссию, в Чехию, чтобы посмотреть, как там у них, – обмен опытом совершали. И я со всеми делюсь открытиями: у меня больше 60 статей про охоту – как вышки делать, про подсадных уток статья была, но больше всего статей про традиции. Некоторые традиции мы сами ввели. У нас есть, например, потешная медаль за промах – на ней кукиш нарисован. Есть шуточная медаль «Видел, но не стрелял». Или лучшему загонщику – «Зычный голос». В марте у нас будет подведение итогов. Как на день рождения, так и на подведение итогов я всегда дарю людям подарки, мелочи: фляжки, ножи, фонарики, книги охотничьи. Просто дарим, чтобы человеку было приятно. Мы учредили свой знак «Охотник-ударник». Уже 8 человек награждены им. Есть грамота, есть диплом.

Немаловажное значение имеет дележка мяса. Например, мы добыли лося. Раньше я на всех делил поровну. Потом мне кухня говорит: у нас мяса нет. Гости приезжают, угостить надо. Теперь мы одну заднюю ногу отрезаем и отдаем на базу. Например, у нас было 16 охотников, значит, всё остальное делится на 16 частей + одна. У нас был егерь, он умер, 23 февраля будет 3 года. И мы до сих пор его семье отдаем часть мяса. Он был простой деревенский мужик, всю жизнь проработал здесь егерем, ничего в своей жизни не видел. Хороший дядька, никто плохо о нем не скажет. Так был уверен в своем здоровье, что за ним не следил. Инсульт случился, но его не могли уговорить из лесу уехать, пока все вышки не проехали. И вот мы делаем ему пайку. Те, кто постоянно участвуют в охоте, за год где‑то 50 кг мяса получают. Вот представьте себе, что такое для деревенского мужика принести 50 кг мяса. Это добытчик. Все жены понимают, что он занят делом, да еще и домой приносит.

Когда я сюда пришел, решил, что надо собрать вокруг себя костяк единомышленников. Составили список: работа, чтобы знать, чем человек может мне помочь, адрес, чтобы домой заехать, телефон, чтобы позвонить, день рождения, чтобы поздравить. Вначале ко мне не записался не один охотник: не верили. Сейчас для вступления к нам необходимо получить рекомендации от двух членов клуба и иметь год кандидатского стажа. Через год новый член клуба должен поклясться на знамени, что будет исполнять наши правила. Эту традицию мы сами ввели.

Посвящение в охотники – целый ритуал. Если человек первый раз добыл зверя, он становится на одно колено, и мы его специальным ножом посвящаем в лосятники, волчатники или кабанятники. А вообще любой, кто добыл зверя, наклоняется над ним, и его 3 раза бьют прутом – просят прощения у зверя, у природы, у коллектива. Потом веточку отламываешь, мочишь в крови, первый раз крестик рисуется на лбу у человека. Я, как руководитель охоты преклоняю колено и отдаю ему честь, как королю охоты. И он должен эту веточку воткнуть в головной убор, плюс ему медаль дается. Кто первый раз участвует в охоте, тому дается специальный значок. Вот такие вещи мы обкатываем, об этом пишем, говорим, телевидение нас снимает.

– Г. Г.: Выходит, что охота снова становится частью русской культуры.

– Л. П.: В последнем номере «Русского охотничьего журнала» вышла статья про круглый стол, который я проводил в нашем издательстве «Вече». На встречу собрались люди, имеющие большой вес в охотничьем сообществе: Малов, Дроздов, Пажетнов, Фокин, Можаров, Булгаков, Королев, Горбатов, Кичин, Кречмора. В преддверии 2014 года, объявленного Годом культуры, я доказывал, что сама охота, традиции, всё, что с ней связано, – это неотъемлемая часть русской культуры. Одежда, быт, мебель, посуда, блюда, своеобразный язык – всё это тоже неотъемлемая часть русской культуры.

Я поднял две темы – это забытая охота и егеря. Почему я говорю о егерях? Института егерей у нас как такового не существует. Есть какие‑то ребята, близкие к охоте, и мы их берем и обучаем. Я бы с удовольствием отправил их на какие‑то курсы, особенно по вопросу забытых охот. Мы возродили сейчас институт подсадной утки – это исконно русская охота. Работа с собаками – тоже целая культура, целый пласт охоты. Когда пришел сюда, задал вопрос: что нужно хозяйству в первую очередь? Собаки. Где их взять? Осталась единственная племенная станция в Новосибирской области. Сколько мы возили собак на выставки! Только моя собака Стефи завоевала 64 медалей и 26 полевых дипломов.

Я помню первую утку, которую завел. Дочка назвала ее Моника. Я ей объяснил, для чего она, вот она и назвала ее Моника Левински. Она же такая обманщица – подманивает к себе: изображает блудливую девицу и начинает кричать. Когда появляется селезень, она вся крутится, вертится. И он, дурачок, подлетает, мы его – бах! И всё. 300 с лишним лет выводили такие породы. И чем старше утка, тем лучше. Это традиции, это команда, это работа с животными. Вот все это детям рассказываю. Если хоть один из них останется здесь, в деревне, все это продолжать, значит, не зря всё это делаем.

Мы не являемся какими‑то там убийцами. Как говорит Н. Н. Дроздов, никто не делает больше для защиты природы, чем современный охотник. Когда я принял хозяйство, здесь бегало десятка полтора-два кабанов. А сейчас – около пятисот. Что я плохого сделал? А лосей вообще не было.

– С. З.: Жена поддерживает Ваше увлечение?

– Л. П.: Жена относится очень терпимо, поддерживает меня. Она считает, по старой традиции, что время, проведенное на охоте, в жизненный стаж не засчитывается. Это слова Дерсу Узала. Позиция моей жены – езжай, главное, чтобы ты был здоров. Конечно, переживает, особенно когда устраиваем африканские охоты, связанные с малярией, желтой лихорадкой. Я стараюсь ей звонить по спутнику, сообщать, что я живой и здоровый. Стараюсь ей не говорить о нападениях животных, когда приходилось кого‑то закрывать, чтобы брать на себя выстрел.

– Г. Г.: Страшно бывает с диким зверем?

– Л. П.: Слон был первым животным, которое меня атаковало. Всего у меня в жизни было семь случаев атаки. Дикий кабан, вепрь считается самым опасным животным. В старину говорили: «Идешь на медведя – подстели соломки, идешь на кабана – готовь гроб».

– Г. Г.: Вы себя чувствуете счастливым человеком?

– Л. П.: Счастливым я бываю, когда вырываюсь на природу. Мозги очищаются на охоте. Есть возможность осмыслить. Иногда на работе захлестывает, не успеваешь от проблем отбиваться. А тут отошел – и понимаешь, что жизнь‑то – она вот, здесь. Я совру, если скажу, что не жажду добычи. Конечно жажду, но это не самое главное. Главное – это общение, коллектив. И так много узнаешь, так расширяешь связи. Всех гости обременяют, а меня – наоборот, радуют.

– С. З.: Что Вы больше всего цените в людях?

– Л. П.: Мне было 22 года, когда у меня в первый раз брали интервью. Я был комсомольский работник. И тогда я сказал, что в делах я ценю порядок, а в людях – порядочность. И этому девизу я следую уже на протяжении более 30 лет. Имеется в виду порядочность, связанная с христианскими понятиями. И хотя я был комсомольским вожаком, я всегда говорил, что я сочувствую религии. Я всегда понимал веру, понимал, что без этого никак нельзя, хотя себя я считаю еще не до конца созревшим духовно. Конечно, я верующий. Человек перестает быть целостным, если он перестает верить.

Наверное, об этом нельзя говорить, но я бы очень хотел, чтобы меня похоронили на деревенском кладбище. Здесь все спокойнее, проще. И еще я мечтаю быть священнослужителем в маленькой церкви. Вот такая у меня мечта: когда ты уже отошел от всей этой суеты, когда ты уже многое познал… Я понимаю, что не готов, что у меня нет ни образования, ни понятия, но, пожалуй, служить в церкви, помогать – мне кажется, это могло быть высшим предначертанием в жизни.

– Г. Г.: А кто является для Вас духовным авторитетом?

– Л. П.: Если говорить о тех, кто мне близок и на кого я хотел бы походить, это Косоуров Виктор Семенович – мой учитель по жизни. Сейчас он сенатор, а до этого был аудитором Счетной палаты. Волею судьбы он тоже попал в РКС. Для меня Виктор Семенович – эталон работоспособности, порядочности, отношения к семье, друзьям. Но он просто на порядок выше меня, он очень целостный человек. Я уважаю и люблю его и хотел бы походить на него.

Я также нахожусь под большим впечатлением от проповеди нашего святейшего Патриарха. Поражен, как Кирилл рассуждает, как говорит с людьми. Ведь главное – не правильно сказать, а правильно донести свои мысли, идеи…

– С. З.: Когда есть свободное время, как Вы его проводите? РКС, издательство, охота… На что‑то еще времени хватает?

– Л. П.: На сон. Я уже понимаю, что не успеваю даже читать новости. Стараюсь так спланировать неделю, чтобы у меня было два выездных дня, а остальные три – работа в издательстве. Машину перестал сам водить: пока еду – могу сделать нужные звонки. Самое страшное, что не хватает времени на физические нагрузки: на ходьбу, фитнес, плавание. И это очень плохо. Нельзя все время жить, чувствуя себя загнанной лошадью.

Я мечтаю быть свободным, но при таком ритме свободным буду лет в 75. А это и есть жизнь. Мне очень не нравится проблема рейтинга, когда пытаются замерить объемы работ, бизнеса, денег, выпущенных книг. Особенно не нравится новая поросль людей, которая ценит себя по деньгам, сколько у них составляет оборот. Да не в этом суть. Я встречал интересных людей, которые просто работают на какой‑то должности, – но они до такой степени интересные, целостные личности! – и встречал миллиардеров, совершенно пустых, как барабаны. Да, наверное, они умеют делать свое дело. Но почему другой, творческий человек чем‑то хуже них? Надо понимать, что человеческие, духовные отношения более ценны.

– С. З.: Наш традиционный вопрос – про книги. Какие книги являются для Вас главными?

– Л. П.: Прежде всего читаю книги, которые мы издаем. Здесь мои внутренние интересы совпадают с издательскими. Прочитал всю серию «Сибириада», перечитал всего Щукина. Познание Сибири, та целостность, с которой подается этот край, для меня очень важны. Из современных авторов мне очень понятен Юрий Поляков. Из классиков люблю и перечитываю А. П. Чехова.

Арсеньев, Федосеев, Правдухин – авторы, пишущие о природе, об отношениях с людьми, – очень близки мне. Когда я нахожу книгу, которая, что называется, «для меня», я с ней ношусь, как с писаной торбой. Например, еду в командировку и думаю: «Сейчас я ее читать не буду, лучше пока в телефон гляну. А вот когда у меня будет много времени – тогда возьмусь за нее». Недавно купил Арсеньева в первом издании с ремарками, иллюстрациями, фотографиями. Вот жду, когда будет поспокойнее, тогда сяду его перечитывать. Хотя и раньше читал, но вдруг что‑то новенькое для себя найду…

В прошлом году, на подведении итогов года, я всем сотрудникам подарил полное собрание сочинений Федосеева. Потом спрашивал, интересовался мнением о прочитанном.

В последнее время я понял, что мне нравится самолет. Там тебя никто не дергает. Когда летишь на дальние расстояния, то даже жалко спать. В самолете я всегда набрасываю тезисы новых статей. Там можно многое обдумать и, конечно, почитать.

– С. З.: Я знаю, что Вы много книг, посвященных охоте, выпускаете и в своем издательстве «Вече». Что это для Вас – бизнес, долг, призвание?..

– Л. П.: Действительно, на сегодняшний день наше издательство, к моему глубокому сожалению, осталось одним из нескольких, издающих охотничью литературу. Мы издаем альбомную продукцию: альбомы художника-анималиста Горбатова, Панкратова «Охота в русской живописи», «Охота в европейской живописи», «Августейший выстрел», «Охотничьи музеи Европы», «Охотничье оружие мира» автора Копейки и альбомы автора Олега Малова. Помимо этого у нас есть две серии «Мир охотника» – это книги в твердом переплете на офсетной бумаге, – а также серия «Охотнику в ягдташ» (покетбук). Выпускаем также книги современных охотников под заказ и книги по охотничьей кулинарии. Всего на сегодняшний день в нашем прайсе – более ста наименований книг.

---

© Опубликовано в журнале "Книжная индустрия", №2, март, 2014