20.11.2016

Детская книга в поисках золотого сечения, или Советские традиции в европейской упаковке

Эльфия Дорофеева
генеральный директор издательства «Мозаика-Синтез»

Александра Литвина
главный редактор издательства «Пешком в историю»

Детская книга – это тот продукт, в производстве и потреблении которого каждый считает себя экспертом: от юных мам до пожилых матрон и убеленных сединами поэтов. И с одной стороны, это замечательно, так как позволяет рынку развиваться и не испытывать проблем с инвестициями даже в трудные времена, но с другой стороны, многоголосье критики и «дельных» предложений не позволяет решить по‑настоящему серьезные проблемы этого сегмента книжного рынка.

Что действительно важно для детской книги России? Как она меняется, и каким может быть ее будущее в электронно-ориентированном детском пространстве? Об этом и о многом другом – в диалоге замечательных экспертов и гостей виртуальной студии «КИ» Эльфии Дорофеевой, генерального директора издательства «Мозаика-Синтез», и Александры Литвиной, главного редактора издательства «Пешком в историю».

Рубрику ведет Светлана Зорина, главный редактор журнала «Книжная Индустрия».

– Как бы вы оценили текущую ситуацию на рынке детской книги: стагнация, развитие, упадок?

– Александра Литвина: Говорить о стагнации нельзя. И хотя в целом книжный рынок испытывает трудности, детская книга на общем фоне, наоборот, только укрепила свои позиции, в наименьшей степени пострадав от электронных форматов. Ведь детская книга – это сложный комплекс из иллюстраций, текста, дополнительных фактурных элементов, который невозможно пока что полноценно трансформировать в электронную форму… и, может быть, не нужно.

– Эльфия Дорофеева: На рынке детской книги надо различать растущий образовательный сегмент и художественную литературу, где по‑прежнему доминируют авторы советской эпохи. Трудные 1990‑е остались позади, и многие родители сегодня понимают, что успешность их ребенка зависит от качества образования. Зачастую идя на поводу у разных модных течений и желая дать максимум, они еще в дошкольном возрасте ребенка начинают осваивать с ним образовательные программы. А многие мамы пытаются реализовать себя, самостоятельно занимаясь с детьми. И это очень-очень хорошо, но другое дело, что нужно консультировать родителей по наиболее эффективным методикам дошкольного обучения и развития.

Кроме того, российское дошкольное образование сегодня тоже меняется. Оно идет навстречу ребенку, многие детские сады начинают привлекать родителей к процессу воспитания и обучения. И это тоже стимулирует на приобретение образовательной литературы.

– Можно ли говорить о том, что российское книгоиздание для детей движется в общемировых трендах, или ему присущи специфические, особенные черты?

– Э. Д.: Еще в середине 1990‑х разница между тем, что предлагали детям российские издатели, и тем, что предлагал западный рынок, была колоссальной, в первую очередь в полиграфическом исполнении. Но постепенно рынок менялся, у российского издателя появилась возможность качественно печатать на хорошей бумаге и в России, и за рубежом, а вот иллюстративный ряд в русскоязычных и европейских книгах еще долгое время сильно различался. Помню, когда мы привезли из Франкфурта наши первые книги, российский рынок их не принял. Значимая доля чистого пространства на странице для нашего читателя казалась переводом бумаги, ведь всё это можно занять текстом, заданиями! С другой стороны, когда мы во Франкфурте выставляли свои книги, то наши иллюстрации не вызывали интереса ни у кого, кроме представителей Восточной Европы, Китая… В Западной Европе, особенно у англосаксов, совершенно другой стиль. Но постепенно российский читатель во многом принял тот формат, в котором выполнены зарубежные издания. И сейчас такая литература пользуется большим спросом, по крайней мере в Москве, Санкт-Петербурге и в других больших городах. Мы очень сближаемся и по качеству полиграфии, и по стилю иллюстраций. Хотя при всем этом наши советские традиции иллюстрирования по‑прежнему очень хорошо воспринимаются российским рынком и постсоветским пространством. И «Мозаика-Синтез» стремится брать лучшее у Запада и сохранять то хорошее, что всегда было у нас в России.

– А. Л.: Мне кажется, интерес к познавательным книгам – это общемировой тренд. Если посмотреть на каталоги, которые мы получаем от наших зарубежных партнеров перед Франкфуртской ярмаркой, то видно, что сегодня все хотят делать качественный детский нонфикшен, все думают о том, что нужны книжки про науку, разные исторические серии. Иногда мы что‑нибудь придумываем, а потом выясняется, что почти то же самое сделали англичане. Это, с одной стороны, приятно, ведь дети везде остаются детьми, а значит, то, что мы придумали, понравится всем; но с другой стороны, стало сложнее сделать что‑то оригинальное, свое. И я согласна с тем, что книжки без текста, книжки-картинки до сих пор спорно воспринимаются родителями в России. Не детьми. Детям нравится совершенно разное рисование, они готовы принять очень многое. Воображением, ассоциациями, не такими, как у взрослого человека, они переводят любую картинку в свой мир совершенно спокойно.

– Э. Д.: Родители зачастую не знают, как пользоваться книжкой-картинкой. Они видят книгу и не всегда понимают всю глубину смыслов, заложенных в ней издателем и автором. Надо это как‑то объяснять, рассказывать, может быть, через вебинары, видеосюжеты. Поэтому очень важна работа с родителями.

Дилемма «качество&количество» на фоне снижения денежных доходов

– Вы упомянули, что книги стали гораздо более качественными с точки зрения полиграфии, оформления. Но ведь девальвация рубля снизила покупательную способность населения. Насколько детские издатели готовы сегодня экспериментировать, инвестировать в развитие новых ниш и направлений?

– Э. Д.: У меня в этом вопросе позиция не менялась со дня основания издательства – мы должны давать детям максимальное качество. Когда все издавали на газетной бумаге, мы издавали на офсете. Затем появилась возможность пользоваться мелованной бумагой. Максимальное качество из возможного – это очень важно. Действительно, покупательная способность падает, особенно в регионах. И любой издатель стремится подобрать максимально экономичные форматы, материалы. Но при этом наша позиция – экономия не должна идти в ущерб качеству. Если мы профессиональные издатели, то всегда найдем варианты экономии, не жертвуя качеством.

Недавно мы ради эксперимента издали сказки К. И. Чуковского в двух вариантах – в варианте картонной книги и на мелованной бумаге – с соответствующей существенной разницей в цене и представили обе книги в сети «Детский мир». Разница в экземплярных продажах оказалась минимальной – то есть не цена, вернее, не только цена является ключевым фактором при выборе покупателем книги для своего ребенка. Я считаю, что читателю должны быть предоставлены разные возможности, как в эконом-формате, так и в премиум-сегменте, но в любом случае качество издания должно быть на высоком уровне.

– А. Л.: Качеством жертвовать никто не собирается. Здесь мы совершенно солидарны, ведь и у нас есть репутация, и мы с самого начала говорили о том, что наши книги приятно взять в руки, и они отличаются не только тщательно выверенным содержанием. Но сегодня мы тоже пытаемся продвигать разные, в том числе и экономичные форматы. Например, недавно в «Римской серии» у нас вышла первая художественная книжка с черно-белыми иллюстрациями. Отчасти это был шаг к экономии, но с другой стороны, эти черно-белые иллюстрации конкретно к этой истории подошли лучше. Традиционно художественный текст в этой серии у нас сопровождала activity-book с клапаном и наклейками. Наклейками мы не пожертвовали ни в коем случае, но сделали не activity, а книжку-«находилку», которая дает возможность представить столько же познавательного материала, рассказать про все важные для Древнего Рима вещи, но при этом в производстве стоит чуть дешевле. Такой формат мы и будем развивать.

– Цена во многом зависит от тиража. Каковы сейчас средние тиражи в ваших издательствах?

– Э. Д.: У нас тиражный диапазон – от 5 до 40 тысяч экземпляров, картонки мы издаем тиражом 6–7 тысяч экземпляров.

– А. Л.: У нас средний тираж – 3–5 тысяч. Но, конечно, мы тоже хотим делать большие тиражи. Чем больше тираж, тем ниже себестоимость, а значит, и выше заинтересованность издателя…

– Э. Д.: С определенного момента себестоимость перестает напрямую зависеть от тиража и не падает настолько, чтобы за этим стоило гоняться. У нас всегда экономически оправданный тираж. И многое зависит от книги. Разница по себестоимости 5–6–7 тысяч экземпляров небольшая. Но если вы печатаете в Китае, то ограничены объемом контейнера. На мой взгляд, оптимальный тираж цветной печати в российских типографиях – 10 тысяч экземпляров, и дальнейшее его увеличение не оправдано экономией. Заказывая 40‑тысячные тиражи, мы просто избавляемся от необходимости постоянно делать допечатки. В идеале тиража книги должно хватить на полгода продаж, а продаваться она должна не дольше года. Хотя у нас есть книги, которые расходятся и дольше.

– А. Л.: Год – это хорошо, у нас есть и книги с более длительным циклом продаж. Дело в том, что для очень многих покупателей детские книжки по истории – это именно нишевый продукт. Одно дело – предложить стихи Чуковского с иллюстрациями Конашевича. Это хотят все, потому что все знают, кто такой Чуковский. Даже если они не знают имени художника, они считывают знакомый иллюстративный ряд. Это книжки нашего детства, как Эльфия и говорила, это всегда останется.

Конечно, познавательные исторические повести в большом количестве издавались и в советские годы. И работали в этом сегменте не просто авторы-популяризаторы, но часто и выдающиеся ученые: например Немировский и его знаменитые рассказы об античности для детей или настоящий бестселлер на все времена – книги Гаспарова про Древнюю Грецию. Но всё равно это нишевая литература. Сначала нам приходится объяснять, что это такое, для чего, как можно в это играть, как можно с этим работать, заниматься, а потом уже покупатель делает свой выбор. Так что мы много занимаемся продвижением, делали и продолжаем делать всё – от исторических праздников до вебинаров.

– Э. Д.: У вас к тому же и очень сложный возраст – от 12‑ти лет. Когда ребенку 12 лет, трудно предположить, что он будет вместе с мамой и папой что‑то читать. Это единицы.

У нас же дошкольник сам книгу не покупает, мы работаем с родителями: объясняем, что надо покупать, как с этим работать, – и они счастливы.

Знание vs. Удовольствие, или Когда «после трех уже поздно»

– А. Л.: Основные наши исторические серии рассчитаны на возраст 7–12 лет, это младшая школа, когда история только начинается в рамках изучения окружающего мира, природоведения, отчасти истории отечества и впечатление о ней еще не успели испортить.

Но на самом деле задача заключается в том, чтобы вместе с нашей книгой ребенок не просто запомнил некий набор фактов, а получил удовольствие от познания нового и увидел взаимо­связи в окружающем его мире. Например, у нас есть книжка под названием «Знакомьтесь: математика». Она и про историю счета, и про то, как мы используем математику, и про то, что, открывая холодильник и вынимая капусту, например, брюссельскую или цветную, ты знакомишься с последовательностью Фибоначчи. И если ты хочешь рисовать картины как великие художники Ренессанса – это тоже математика, ведь надо понимать, как строится прямая перспектива.

Ребенок не должен воспринимать науки как школьные предметы, но должен видеть взаимосвязи и уметь применить эти знания в своей жизни. Мне кажется, это и есть та самая успешность, о которой мы говорим. На этом принципе взаимосвязи строятся и наши исторические энциклопедии. Они не только про то, что Цезарь перешел через Рубикон, а Рим был республикой, а стал империей, но и про то, как одевались, что ели, как тебя будут лечить, если ты заболел, как ты ходишь в школу.

Мы стараемся и переводные книжки подбирать с тем прицелом, чтобы они рассказывали о своем предмете комплексно. А те, кто заинтересуются, увлекутся, дойдут потом и до более серьезных книг по математике, искусствоведению или биологии.

– Э. Д.: Даже не так важно, чтó дети знают. Они могут вообще ничего не запомнить, особенно в дошкольном возрасте. Они всё воспринимают на эмоциональном уровне, но это ложится на подкорку. И если ребенок в дошкольном возрасте узнал и осознал, что Россия – великая страна, самое большое государство в мире с героическим прошлым и великим будущим, то его очень трудно будет потом «перенастроить», потому что внутри он будет чувствовать именно так.

В дошкольном и начальном школьном возрасте в первую очередь надо заниматься воспитанием и развитием интереса; знание на этом этапе вторично. Ребенок дошкольного возраста никогда через «надо» ничего не будет осваивать. Только через «хочу» и «интересно».

– А. Л.: Гуманитарное издание всегда очень замкнуто на внутренний контекст. Например, французские книжки – про то, что интересно французскому ребенку, и если эта книжка про Древний Египет, то, конечно, там будет указано расстояние, например, от Парижа до Каира. То же самое касается и англоязычных книжек, и российских. Хотя мы продали права на перевод наших энциклопедий на китайский язык. Но, например, очень сложно объяснить англоязычному читателю в Канаде или США, что вой­на 1812 года – это наполеоновские войны в России, потому что в Северной Америке в это время были свои конфликты, изучение которых входит в школьную программу.

Да и в России читатель изменился. Конечно, советские познавательные книжки прекрасные, они переиздаются в больших количествах, но их читатель уже живет в другой ситуации. С другой стороны, есть много интересных иностранных книжек, которые описывают события с отличной от традиционно российской точки зрения, но при этом с точки зрения тех интересов, которые есть у детей.

– Какую долю занимают переводные издания в ваших издательских портфелях?

– Э. Д.: У нас около 15 % переводных позиций.

– А. Л.: У нас примерно столько же. Переводные издания у нас выходят в двух сериях. Первая рассказывает про музей для малышей, а вторая – «Мир вокруг нас», где мы планируем делать и свои книжки. Но сейчас есть некоторые проблемы в том, чтобы найти автора. В советское время для художников, ученых это было в порядке вещей и не считалось чем‑то зазорным написать для малышей хорошую понятную книжку. Но сейчас найти человека, который написал бы текст для детей по биологии, или математике, или даже по истории, очень сложно. «Как это? Надо мной смеяться будут!» Я это действительно слышала.

– Э. Д.: Я ничего подобного не слышала. Но считаю, что детскую книгу очень трудно написать. Единицы могут писать для детей, причем под определенный возраст.

– А. Л.: Это еще и высокое искусство изложения текста. Ты можешь обладать набором знаний, компетенций, опыта, но изложить это так, чтобы было доступно и интересно ребенку, очень трудно.

– Э. Д.: Эйнштейн говорил: «Если вы не можете сказать так, чтобы было понятно ребенку, значит, вы плохо знаете предмет».

– А какие сложности с авторами в издательстве «Мозаика-Синтез»?

– Э. Д.: У нас ситуация гораздо проще: мы двигаемся в рамках тем дошкольного образования, и в этом отношении у нас очень высокие компетенции и широкий круг авторов. Как правило, над текстом должны работать два человека: тот, кто умеет писать, и тот, кто знает, что нужно написать. Возглавляет всё это человек, который знает, как это должно в конечном итоге выглядеть. Конечно, у меня есть представление о том, что и как надо сделать в плане исторических книг, но мы пока не в состоянии найти автора, кто бы написал так, как нам нужно, допустим, по истории.

– А. Л.: Да, про детскую познавательную книгу нельзя сказать, что она авторская. Это всегда продукт усилий большого количества людей. Это всегда «поле битвы» хорошего с лучшим. Все хотят, чтобы книга была самая прекрасная, у всех свой подход, у каждого своя точка зрения на то, что конкретно там должно быть, – и у всех высокие стандарты. Это такая штучная продукция, которую сложно поставить на поток, но которая должна быть.

Иногда даже сложно говорить о конкуренции, хотя, конечно, бывает, что мы делаем какие‑то параллельные вещи с нашими коллегами из других детских издательств. Но настолько большой дефицит детской книги, настолько непаханое поле по многим направлениям – при том, что книжек как бы очень много! Мне многие читательницы говорят: «Мы приходим – книжек очень много, но не знаем, что выбрать…»

– Э. Д.: Да, проблема выбора.

– А. Л.: Очень мало критериев качества. Обычно никто не упоминает таких‑то книжных критиков или каталог, подготовленный такой‑то библиотекой, – нет, просто говорят: «Я зашел – а тут везде стразы и розовые пони. Что мне взять, посоветуйте». Многие мамы и папы до сих пор пребывают в растерянности от такого изобилия.

– Э. Д.: Особенно когда появляется много серий-клонов. Это вообще мой больной вопрос! Я недавно читала книгу о том, как создавался китайский сайт Alibaba. Книгу написал американский менеджер, и там, в частности, есть десять заповедей Alibaba. Мне очень понравилась эта книга. Он там говорит: «Учимся у всех, но никому не подражаем». Вот это был бы прекрасный лозунг. А когда берут, пытаются скопировать и этим делают плохо родителям, детям, себе, первоисточнику – то есть всем. И сами при этом, я уверена, не получают удовольствия от своей работы. Я этого не понимаю.

– Давайте уж прямо назовем вещи своими именами. Целый ряд ваших серий напрямую был скопирован…

– Э. Д.: Я бы не хотела здесь называть эти издательства. Но факт остается фактом. Меня это удивляет и огорчает.

– А. Л.: Плохое не воруют. Это говорит о качестве, о том, что эти книги востребованы, безусловно. Книжное сообщество все‑таки небольшое: мы все всё знаем и прекрасно видим, когда кто‑то, скажем так, «вольно переделал» проект или заимствовал каких‑то персонажей у художников. И хотя все сначала удивлялись, зачем нужно патентовать Чебурашку и Кота Помпона, но ведь это действительно так. Художник создает персонажа, продвигает его, делает частью определенной истории – и вдруг мы видим его в другой книжке, совершенно в другом окружении и часто более низкого качества…

– Э. Д.: Но самое ужасное, что подделки сбивают читателя с толку.

– А. Л.: Читатель вообще мало различает: какое издательство что выпускает, какой автор, какой художник. Но если он видит книжку, которая скопирована, и она дурного качества, – конечно, это косвенный удар и по репутации того, у кого скопировали, украли эту книгу, и по всем нам, ведь читатель думает: «Ну, значит, они все плохие».

Защищать или запрещать: о пользе и вреде усилий регулятора

– Мы на протяжении достаточного длительного времени обсуждаем действия регулятора по закону «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», а также Технический регламент Таможенного союза. Насколько, по‑вашему, эти документы повлияли на рынок детского книгоиздания? Насколько нужен сегодня государственный отбор качества контента, или рынок должен решать сам, что издавать и как издавать?

– Э. Д.: На мой взгляд, регулирование только мешает. У нас дошкольное образование тормозится СанПиНами в первую очередь. Что касается Регламента Таможенного союза, то те требования к упаковке, которые он предъявляет, не совпадают с нашими же ГОСТами. Толком ничего не разъяснено, всё очень нечетко сформулировано. Для того чтобы избежать всех проблем, издатели вынуждены писать в выходных данных колоссальное количество ненужной информации, которая портит книгу и никому не нужна. Требования регламента абсурдны и, на мой взгляд, никак не удерживают рынок в рамках качества. А информационные значки «0+», «6+», «18+» вообще находятся «за гранью добра и зла».

– А. Л.: Таможенные вещи нам не помогают, они не помогают читателю, а иногда ведут к конфликтам с типографиями. Зачем читателю вообще об этом знать? А эти «6+» и «12+» только сбивают с толку родителей.

– Вы их ставите?

– Э. Д.: Конечно…

– А. Л.: Обязательно. Сначала заставляли маркировать обложку этими огромными блямбами с указанием возраста. И выглядело это жутко, и родителей путало. Мы же и так указываем целевую аудиторию, например, «Для младшей и средней школы» или «Для дошкольников». А тут родители смотрят – «6+» – и говорят: «А нам семь. Нам можно это читать?» А уж как это библиотекам не помогало! Они боялись закупать книжки без этих знаков, смотрели, а правильно ли они стоят.

Мне кажется, самый лучший цензор – это родители. Только родитель, зная своего ребенка, может решить, какая информация нанесет ему вред. Кто‑то хочет дать своему ребенку книжку о том, как устроено его тело, и обсудить, чтобы он не на улице нахватался бог знает каких слов и еще более диких «теорий». Кто‑то не хочет. Это вопрос к родителям, к семье. На какие темы они готовы говорить, на какие темы, зная своего ребенка, они считают, что говорить ни в коем случае нельзя («Мы будем говорить об этом потом»). А когда государство начинает этим рулить, то получается очень приблизительно и грубо. Потому что детей много, и все они разные, а закон один на всех. И в любой книге есть много нюансов, которые нельзя урегулировать.

– Э. Д.: В любом случае надо больше доверять издателям. Издатели – профессионалы. С другой стороны, определенные ограничения (отсутствие призывов к насилию, к войне), безусловно, должны быть. Но не стоит доводить это до абсурда. Надо доверять издателям, доверять родителям, и всем будет проще. Книги будут только лучше от этого. Если мое мнение спросите, то я скажу – запреты убрать… Убрать вообще.

– Сегодня мир вокруг ребенка наполнен гаджетами, интернетом… Как на это реагируют детские издатели? Что могут предложить сегодня издатели ребенку в условиях информационного шума?

– Э. Д.: Еще лет пять назад психологи (особенно дошкольные) утверждали, что от гаджетов, от телевизора ребенку – колоссальный вред. А значит, надо запретить! Но это нереально. Ребенок все равно пользуется телефоном, планшетом, компьютером. Тем более что через электронные ресурсы многие вещи ребенок значительно быстрее и легче может освоить. В разумных пределах это очень хороший, нужный и важный инструмент. На мой взгляд, и книга должна быть, и планшет. Просто родители должны следить за объемом потребления. Все должно быть в меру.

– А. Л.: Я полностью согласна с тем, что всё должно быть в меру и что ни гаджеты, ни телевизор, ни интернет не должны превращаться в такую соску-пустышку, которую мы даем ребенку, чтобы он не мешал. Многие люди ждут этого и от книжки, т.е. ждут, что ребенок как‑то сам вместе с книгой на какое‑то время исчезнет и спокойно будет развиваться где‑то в параллельной вселенной. Такого, конечно, не бывает.

И мне очень нравится, как сегодня издатели используют социальные сети для привлечения подростков к чтению. Я знаю, что у многих авторов, пишущих для тинейджеров, есть свои контактные группы, где они обсуждают книги. Более того, ребята становятся соавторами книг. В любом случае это такая площадка, где ребенок может поговорить о книге, найти единомышленника. Так что мы не можем говорить только: «Ой, как ужасно! Вот, появились гаджеты, появилось телевидение, появилось радио, появился интернет – и всё стало для книги плохо». Нет. Мы должны найти возможности использовать электронные ресурсы для поддержки читателя и продвижения книг.

– На одном из заседаний в Госдуме было предложено поддержать Национальную программу детского и юношеского чтения, и сейчас широко обсуждается ее концепция. На ваш взгляд, каковы должны быть основные векторы и направления этой программы с учетом ваших наработок, вашего опыта в этой сфере?

– Э. Д.: Я считаю, что именно в дошкольном возрасте закладывается любовь к чтению. Можно добиться этого и в начальной школе, но уже сложнее. И практически невозможно приучить к чтению книг тинейджера, если он не привык к этому с детства.

А в дошкольном возрасте это происходит настолько просто и эффективно, что грех не воспользоваться. Простое ежедневное чтение ребенку книжки уже вырабатывает у него привычку к чтению. Перед сном мама, папа сели рядом с ним, прочитали ему книжку – все счастливы, все друг друга любят: ребенок любит маму, ребенок любит книжку, ребенок привыкает читать… Это просто и очень важно.

Ну и, кроме того, конечно, надо использовать ресурс детских садов. У нас в России очень сильное дошкольное образование, несмотря на то что его критикуют. И ежедневное чтение в детском саду, обсуждение, особенно с участием опытного педагога, – это всё колоссальный ресурс.

Недавно на международной конференции, посвященной дошкольному образованию, немецкий исследователь болгарского происхождения докладывал результаты своей работы. Выяснилось, что те дети, которым в дошкольном возрасте мало читали, плохо учатся в школе и еще хуже – в вузе. А дети, которым читали в дошкольном возрасте, имеют ярко выраженный познавательный интерес, у них хорошие навыки чтения, и они более успешны во всей своей последующей жизни. Я думаю, что результаты таких исследований надо по крайней мере доводить до сведения родителей. Мы должны максимально информировать родителей о пользе чтения книг. И второе: они должны знать, чтó читать, их надо направлять через рекомендательные списки в том числе. Это ресурс, который нашим государством используется очень мало. Но если этим будет заниматься государство, то это превратится опять в лоббирование отдельных проектов, отдельных издательств. Поэтому государство пусть лучше сюда не вмешивается. Это надо сделать, но не от имени государства.


– А. Л.: Конечно, государство может, например, помочь библиотекам с созданием комфортных условий общения с книгой. Не требовать с библиотек, чтобы они деньги зарабатывали, а лучше дать им возможность донести до каждого ребенка книгу, создать комфортную атмосферу, чтобы люди возвращались в библиотеку снова и снова.

Кроме того, у нас нет ни одной специальной премии для познавательной детской книги со своим экспертным советом, со своим рекомендательным каталогом. Но это должно быть для детей, обязательно! Можно было бы сделать и какой‑нибудь рекомендательный общероссийский журнал по детскому чтению или помочь существующим журналам. Необязательно, конечно, чтобы всё это делало государство, но если государство хочет помочь, то, мне кажется, есть много возможностей.

– Какой вы видите миссию детского издателя в современном мире?

– А. Л.: Мне кажется, миссия современного издателя примерно такая же, как у наших коллег XIX – начала XX века, т.е. сеять разумное, доброе, вечное. Я думаю, что даже коммерчески настроенные люди все равно понимают, что книжный издатель – это все‑таки не совсем бизнес. Это всегда просвещение, это всегда любовь к книге, это всегда любовь к читателю. То есть зачем мы все это делаем на самом‑то деле? Можно было бы и пирожки продавать, и гораздо проще было бы и выгоднее.

– Э. Д.: Есть издательства, которые занялись издательским бизнесом в первую очередь потому, что им это очень близко и понятно. И издатель книг для детей не должен превращаться в чистый бизнес, когда все переходит на «цифру», когда он не видит книгу, не видит читателя, лишь бы заработать деньги. Если издатели будут ставить рубль впереди контента, то это губительно. И я считаю, что нельзя идти вслед за рынком, неправильно двигаться по схеме: провести маркетинговые исследования, узнать, чего не хватает, и потом это издавать. Мы как издатели должны понять, что нужно… и не потому, что чего‑то не хватает на рынке (покемонов, предположим), а потому, что это реально нужно для того, чтобы жизнь изменилась к лучшему. И мы ищем такие ниши, чтобы наши книги вели к добру, к улучшению жизни людей, чтобы обучали самому хорошему. Это должно быть главным. А деньги вслед за этим придут, потому что на самом деле читатель прекрасно отличает плохое от хорошего и выбирает хорошее, если мы даем такую возможность.


Эльфия Дорофеева

Я – «технарь» и художественную литературу последнее время очень мало читаю. Мне важнее информационная насыщенность текста. Вот буквально вчера я закончила читать книгу П. Эрисмана «Вселенная Alibaba.com: как китайская интернет-компания завоевала мир». И я просто в восторге. Мне очень нравятся такого рода книги.

Кроме того, я увлекаюсь дошкольным образованием. И во многом успешность нашего издательства связываю с тем, что и редакторам, и мне страшно интересно читать книги по дошкольному образованию.

Эльфия Дорофеева


Александра Литвина

Сейчас в издательстве мы работаем над портфелем 2017 года, и поэтому весь круг моего чтения связан с профессиональными обязанностями. Недавно впервые после школы я перечитывала Гайдара и делала это с большим удовольствием. Гайдар – совершенно потрясающий автор, очень сильный стилист, но это понимаешь, уже будучи взрослым, когда для тебя очевидны его приемы работы с текстом: как он выражает свою мысль через персонажей, что сообщает открыто, а что оставляет «за кадром»… В детстве это всё, конечно, проходило мимо меня. Но сегодняшнее мое прочтение Аркадия Гайдара стало совершенно потрясающим читательским опытом, я для себя переоценила этого автора.

Александра Литвина

Александра Литвина, Светлана Зорина, Эльфия Дорофеева


Партнер рубрики:

Библиотека им.Некрасова

© Опубликовано в журнале «Книжная индустрия», № 9–10 (141–142), ноябрь–декабрь, 2016



Еще новости / Назад к новостям