Будет ли Россия читающей в XXI веке?

В период глобализации очень важно сохранить национальную самобытность, не утратить культурные корни и передать традиции будущим поколениям. Это касается и литературы, и книгоиздания, и всей книжности как значимого элемента культуры России. Да, многое утеряно навсегда. За завесой экономических проблем, в век инноваций и информационных технологий мы подчас забываем о достижениях русской и советской литературы, об успехах российской отрасли, значимости книги и чтения в жизни любого россиянина. Ситуация достигла критической точки, и тем не менее всё еще можно изменить к лучшему. 
Что мы можем и должны сделать, двигаясь в мировом тренде, но не забывая о достижениях многовековой истории книжного дела в России?

Сегодня эти сложные, но очень важные для отрасли вопросы в студии «Книжной Индустрии» обсуждают

Владимир Ильич Толстой, советник Президента Российской Федерации по культуре,

и Сергей Вадимович Степашин, президент Российского книжного союза.

Рубрику ведет Светлана Зорина, главный редактор журнала «Книжная Индустрия».

– Мы часто обсуждаем вопросы поддержки книги и чтения в профессиональном книжном сообществе, в котором сложилось четкое мнение, что вопрос «читают – не читают» решается не издательством, не библиотекой, не книжным магазином, а тем, насколько правильно политические лидеры могут сформулировать роль культуры в нашем государстве и, наоборот, роль государства в культуре. Как вы могли бы прокомментировать эту точку зрения? Есть ли у нас сегодня шанс изменить отношение к гуманитарному знанию, к книге – в обществе и во власти?

– С. В. Степашин: Я думаю, что у нас не так всё безнадежно с точки зрения статуса книги, чтения и отношения к этому. Книжная отрасль не потерялась в тяжелые 1990‑е и сейчас, скажем так, «встала на ноги». В отличие от многих других отраслей нашей экономики (хотя чтение – это не экономика, но тоже индустрия) книга сохранилась.

Мы сегодня входим в пятерку стран по количеству тиражей и изданий. У нас есть великолепные книжные магазины – в частности в Москве, Питере и других крупных городах. Согласно статистике, наши дети в возрасте до 10‑ти лет по своей начитанности занимают второе место в мире. Да, с возрастом ситуация меняется, но в России книга была, есть и будет. Никто и ничто ее не заменит, в том числе и электронное издание, которое сегодня занимает около 1 % книжного рынка России.

Но есть другие проблемы. Во-первых, книжные магазины и библиотеки представлены в основном в крупных городах. Что касается периферии, малых городов и сельской местности, то ситуация с доступностью книги там просто катастрофическая. К сожалению, 80 % российского книжного рынка сегодня приходится на 3–4 крупных города: Москву, Питер, Краснодар, может быть, еще Новосибирск и Свердловск. Всё. Вторая проблема – это качество чтения: что мы читаем? И, наконец, третья проблема – экономическая: книга стала дороговата. Хорошая книга стоит 500–600 рублей и для малоимущих людей (а у нас их, к сожалению, много) становится не всегда доступной.

Кроме того, меня очень тревожит еще одна цифра. В Советском Союзе большая часть детей (более 80 %), в том числе я и, наверное, Владимир Ильич, первую свою книгу услышали от мамы, папы или бабушки с дедушкой. Но сегодня эта цифра составляет менее 10 %. Первую книгу детям читают не их родители или близкие, а воспитатели детского сада и яслей. Это большой удар по семейным традициям в России, традициям воспитания и общения с ребенком.

Так что проблем много, конечно. Но я еще раз хочу подчеркнуть, что мы в определенном смысле на правильном пути. И политическая элита, и руководство страны – читающие люди. И, на мой взгляд, у книги, литературы в России всё‑таки больше положительных перспектив, чем негатива. Это моя точка зрения.

– Если мы вернемся во времена Советского Союза, то увидим, что книга была действительно включена в культурное пространство, присутствовала на телевидении. Но сегодня средний тираж книги снижается и достиг невероятных для России 4500 экземпляров.

– С. С.: Большие тиражи не обязательны. Я знаю, что классическая литература сегодня читается и покупается очень хорошо. А некоторый мусор я бы вообще на книжный рынок не пускал! Так что давайте за тиражами не будем гнаться.

– Владимир Ильич, на Ваш взгляд, что необходимо изменить, чтобы достичь более весомой позиции книги в культурном пространстве России?

– В. И. Толстой: Вы знаете, сегодня книга еще продолжает быть чрезвычайно важной, пока есть поколение, воспитанное в книжной культуре. Это наше поколение. Мы не представляем себе жизнь без книги и будем искать книжные новинки, будем их покупать и читать. Я, безусловно, предпочитаю бумажную книгу электронной, которой тоже пользуюсь в перелетах, в поездках, просто потому что удобнее.

Но будущее меня тревожит. Сегодня объективно ситуация изменилась. Проблема заключается в том, что у современных детей появилось гораздо больше альтернатив книге. Нельзя не признать, что они предпочитают проводить время в пространстве компьютера, Интернета – информационной и игровой среде. На книгу часто времени уже не хватает.

Это вопрос свободного времени и того, как оно проводится. К сожалению, читают не по душевной предрасположенности и тяге, а пока это необходимо по школьной программе или для поступления в вузы. Тяга к чтению в провинции пока присутствует в большей степени, но в крупных городах, о которых мы говорили, процент людей (молодежи до 20 лет), которые книгу считают главным источником информации и просто любят читать, к сожалению, становится все меньше.

Сегодня действительно нужны серьезные государственные программы, которые могли бы возродить интерес к чтению. Конечно, хотелось бы изменить отношение к литературе в школе. Мне кажется, в младших и средних классах для школьника важно получить не ответы на вопросы единого государственного экзамена, не поверхностное знание сюжета и героев того или иного литературного произведения. Главное – чтобы дети научились рассуждать. Я вообще бы перестроил уроки литературы на совместное чтение и обсуждение прочитанного. Мне кажется, это гораздо более эффективно, чем запоминание. Но таких уроков литературы давно нет.

Что такое литература, особенно для нашего национального сознания? Это прежде всего вечные вопросы и поиски ответов на них. Русская классика, да и многие современные книги – это именно обсуждение самых насущных проблем, которые возникают в жизни каждого человека. Я был бы счастлив, если бы удалось добиться того, чтобы литература в школе преподавалась именно так.

– Вы совершенно правы. С одной стороны, надо пересматривать программы обучения литературе и русскому языку. Но, с другой стороны, здесь очень много зависит и от учителя.

– С. С.: В первую очередь от учителя! Слава Богу, в последние несколько лет профессия учителя в России становится более престижной, повышается заработная плата. Большое внимание уделяется оборудованию школ и школьных библиотек. Но я согласен с Владимиром Ильичом в том, что очень многое зависит от личности учителя. Я вспоминаю свои школьные годы в Ленинграде. Мне просто повезло: замечательная школа, великолепная преподавательница, дай Бог ей здоровья, Ирина Розенберг, с которой я и сегодня созваниваюсь очень часто. Она запретила нам пользоваться учебниками по литературе. Это был уникальный случай. Мы читали, рассуждали, спорили и даже ставили спектакли. А классику смотрели в постановках уникальнейшего, лучшего, я считаю, театра Советского Союза за всю его историю – великого БДТ Товстоногова. Так мы учились читать, мыслить и думать. Хотелось, конечно, чтобы этот педагогический или методический прием сегодня тоже был задействован при обучении ребят в школе.

И еще один момент. Я солидарен с Владимиром Ильичом в том, что надо очень внимательно посмотреть на школьные программы. Я из собственного опыта знаю: «Преступление и наказание» Федора Михайловича Достоевского читать в 9 классе очень тяжело для ребят. Я перечитывал эту книгу, когда мне было за 30. И я уже по‑другому ее читал.

Знаете, в школе главное – не только научить или заставить, стимулировать ребенка читать, но еще и не отучить. Но это зависит от качества преподавателя – в первую очередь преподавателя! И от семьи, и от дома, и от мамы с папой.

У меня внучка читает, у меня сын читает. Я не хочу хвалиться, что у меня самая лучшая семья. Я знаю, что у Владимира Ильича тоже все читают. Правильно?

– В. Т.: Правильно. У меня четверо детей, и старшие дочери читают очень много. Они вообще себе не представляют жизнь без книги. Младшие сыновья читают, но я не могу сказать, что запоем. Старший из сыновей сейчас на первом курсе. Он, только когда сессия подошла, понял и читал ночами. Сейчас уже у меня есть надежда, что у него появляется именно вкус к чтению… Это же огромное счастье! Мне всегда жаль тех людей, которые не распознали, какое это колоссальное, грандиозное счастье – читать. Так много удивительных книг, которые тебя делают совершенно другим человеком. Ни кино, ни театр при всей их значимости даже в лучших своих интерпретациях не дают того совершенно необыкновенного ощущения мощи литературы, ее умения завладеть твоим сознанием, когда остаешься один на один с текстом, с автором и его героями. Нужно это просто почувствовать, войти во вкус, и тогда уже невозможно отучить от чтения. Оно становится необходимостью…

Я, например, очень счастлив, что сейчас разрабатывается проект возврата к сочинениям в школе. Когда мы добились прямого президентского поручения об этом, я думал, что сейчас все обрадуются: и учителя-словесники, и дети, и родители. Ничуть не бывало! Никто особо не обрадовался, потому что это огромный дополнительный труд. Уже существует система натаскивания к единому государственному экзамену, и возврат к сочинению заставляет детей больше трудиться. Родители волнуются, а поступит или не поступит их ребенок и как он сдаст это сочинение, если не умеет ни размышлять, ни писать. Учителя тоже понимают, что это дополнительная работа, которую никто им не оплачивает. Никто не хочет трудиться. Вот такое у меня ощущение.

Книга, чтение – это, безусловно, труд, но труд очень приятный. Он доставляет душе колоссальное удовольствие. Здесь где‑то тайна. Разрешение ее и есть ответ на вопрос, будет ли Россия чита-ющей в XXI веке.

– Действительно, вопросы поддержки книги и чтения надо решать комплексно. И Литературное собрание, прошедшее 21 ноября, помогло нам посмотреть на эту проблему во всем ее многообразии. Возвращаясь к его итогам, стоит отметить, что одним из ключевых поручений Президента является создание Фонда поддержки отечественной литературы. Владимир Ильич, на какой стадии находится реализация этого поручения, каковы предполагаемые критерии поддержки отечественной литературы?

– В. Т.: К 15 апреля должны были быть сформулированы основные положения по созданию Фонда поддержки отечественной литературы. К сожалению, сейчас это откладывается в связи с событиями, в которые Россия оказалась активно вовлечена и на которых сейчас сфокусированы основные усилия главы государства и большинства активных игроков в политике и экономике России. Тем не менее никто не предполагает откладывать надолго. Я надеюсь, что в ближайшие месяц-полтора программа фонда будет окончательно сформирована.

Идея заключалась в том, чтобы создать единый центр многоканальной поддержки различных форм литературной деятельности, в какой‑то степени издательского дела (там, где государственная поддержка необходима) и книгораспространения. Это особенно важная проблема. Сергей Вадимович говорил, что сегодня книги не доходят до малых городов, до небольших населенных пунктов. Но согласно Конституции РФ должен быть гарантирован равный доступ к культурным ценностям, а значит, страна (государство) должна обеспечить равный доступ к книге всех граждан Российской Федерации вне зависимости от того, где они живут.

Система распространения Советского Союза рухнула и, к сожалению, до сих пор не может вернуться в нормальное состояние. Мы видим, что в крупных городах книжные магазины вполне рентабельны и благополучны, но в малых городах бизнесу невыгодно открывать книжные магазины, они нерентабельны и требуют поддержки. Cложность в том, что государство не может и не вправе прямо поддерживать бизнес, хотя какие‑то рычаги поддержки там, где бизнесу это неинтересно и невыгодно, нужно искать и находить. Помимо этого, нужно поддерживать дебюты. Нужно поддерживать молодых творцов. Стимулировать появление новых авторов.

Много направлений деятельности. Вы справедливо заметили, что Литературное собрание в этом смысле было уникальным. Впервые в одном зале собрались все, кто имеет отношение к книге, словесности, чтению: писатели, издатели, книгораспространители, учителя литературы, библиотекари. И было высказано очень много интересных идей. Предполагалось также, что параллельно с Фондом будет учреждено и Российское литературное общество, которое сможет давать точную экспертную оценку первоочередным направлениям финансовой поддержки.

– Будет ли такое Общество создано?

– В. Т.: Да, это параллельные вещи. В течение этого года, я думаю, и то и другое должно заработать. Мы все идем к 2015 году, который, по всей видимости, будет объявлен Годом литературы. Очень хотелось, чтобы к этому времени необходимые механизмы заработали и правильность выбранного пути стала очевидной для всех.

– Развитие инфраструктуры книги и чтения – это действительно базовая составляющая нашего сегодняшнего общества. И книжные магазины – основополагающий кирпичик в этом фундаменте. Но если прямая поддержка бизнеса невозможна, то что можно сделать, Сергей Вадимович? Возможны ли какие-то налоговые или социальные преференции?

– С. С.: Массовое закрытие книжных магазинов в 1990‑е, когда мы жили в бартерной стране, где человек, который не умеет воровать, считался идиотом, осталось в прошлом. Сегодня повсеместная практика закрытия книжных магазинов прекращена. Есть жесткое указание. Еще 6–7 лет назад я написал письмо Владимиру Владимировичу о необходимости президентского поручения главам местных администраций – не перепрофилировать книжные магазины в случае ремонта и так далее. И это было сделано. Хотя единичные случаи происходят и сейчас, мы активно отслеживаем эту ситуацию.

Что касается оценки рентабельности книжных магазинов, то надо исходить из того, что книга – это социальный, гуманитарный продукт. Конечно, бывают книги просто вредные. Но книжная отрасль не должна на первое место ставить прибыль. Да, это хороший рынок: около 2,5 млрд долларов в год с точки зрения финансов. Но мы должны понимать, что на книге нельзя зарабатывать. Книга – продукт, который воспитывает человека. И как бывший министр внутренних дел я могу вам сказать, что намного легче построить библиотеку и дать человеку почитать книгу, чем потом строить колонию для малолетних преступников, которые там не перевоспитываются. Кстати, хотя есть разные версии, но мне непонятно, почему книги попали в ведение Министерства связи; по мне, так это культура.

Я признателен Владимиру Ильичу как инициатору замечательного Литературного собрания. И хотя оно было разным, тем не менее первый серьезный шаг – собрать всех вместе – был сделан. И Президент в своем выступлении предложил подумать о придании государственного статуса Национальной программе поддержки чтения. Да, эта программа сырая, скорее тезисная. Но мы очень рассчитываем с Владимиром Ильичом, что будет соответствующее прямое поручение Владимира Владимировича Министерству культуры РФ, Федеральному агентству по печати и массовым коммуникациям, Российскому книжному союзу, и в итоге мы выйдем на серьезную программу. Причем не прося, может быть, каких‑то серьезных дополнительных бюджетных средств. Сейчас бюджет сложный, экономика непростая. Крыму придется оказывать серьезную финансовую поддержку. Так что речь идет даже не о льготах, а о преференциях и поддержке государством книжной отрасли, а через нее и поддержке литературы и книги в целом. Мы рассчитываем, что это будет огромный шаг вперед.

– Действительно, без базовой комплексной программы двигаться дальше просто невозможно…

– С. С.: Вы знаете, книжные магазины и библиотеки в некоторых населенных пунктах в определенной степени являются единственным очагом культуры. Другого там нет. Закрываются книжный магазин и библиотека, закрывается медицинский пункт, закрывается школа – село исчезает. У нас с карты России исчезло, если мне память не изменяет, почти 2500 небольших населенных пунктов. Мы – русские люди, все‑таки не надо этого стесняться. Да, мы интернациональная страна, но русские земли без людей не будут обустроены.

– В связи с этим хотелось бы вспомнить закон Франции, который гласит, что на месте книжного магазина может быть только книжный магазин. Да, может смениться владелец, но никакого другого бизнеса, помимо книжного, на этом месте быть не может.

– С. С.: Об этом мы как раз и говорим. И я думаю, это предложение можно было бы также включить в Программу.

– В. Т.: Да. В этом смысле мы, конечно, многое упустили. Ведь до массового закрытия, как правило, книжные магазины даже в небольших городах располагались в центре, в людных местах, которые были очень привлекательны для другого бизнеса. И сегодня на месте бывших книжных магазинов располагаются офисы банков, торговые центры. Здесь очень многое уже упущено. И заново открывать гораздо сложнее, чем удерживать от закрытия. Здесь должны быть придуманы какие‑то стимулирующие механизмы, причем именно преференции. Минфин категорически против введения налоговых льгот, потому что это сразу тянет за собой целую цепочку вопросов об избирательности введения льготного режима для отдельных отраслей. А вот вопрос о разработке системы преференций вполне возможен: нужно просто его очень точно сформулировать и убедительно, аргументированно доказать. Хотя опять же мы здесь всё время в пограничной ситуации. Мы говорим, что книга и чтение – это культура. Но Сергей Вадимович уже не раз оговаривался, что книга тоже бывает разная.

Очень мною любимый писатель Фазиль Абдулович Искандер еще лет 30 назад мне, молодому журналисту, когда я брал у него интервью, сказал: «Конечно, книга намного лучше водки, но иногда лучше рюмка хорошей водки, чем плохая книга». Для организма, может быть, спорное утверждение. Фазиль Абдулович явно шутил. Тем не менее вред от плохой книги может быть больше, чем польза от десяти хороших. И как это положить на весы? Как решить, какую издательскую деятельность или литературу поддерживать, а какую нет? Кто здесь эксперт? Кто может точно сказать, что это вредно, а это полезно? В этом заключается одна из больших сложностей вообще – в политике, в культуре. То же самое можно говорить, например, и о театральных спектаклях. Постановки театра Товстоногова были безупречные, классические, а сегодня с некоторых спектаклей зрители уходят и уводят детей, потому что то, что они слышат со сцены, не очень благозвучно и не может воспитывать. Но как это разделить, как в современной культурной политике отделить зерна от плевел?

– Вероятно, нужны экспертные советы. И такие прецеденты имеются. Создан же в РКС совет по общественной экспертизе учебников. В библиотеках сейчас ведется дискуссия о необходимости создания экспертного совета с рекомендательными функциями по комплектованию.

– С. С.: Другой вопрос, кто будет входить в этот экспертный совет? «Горлит» нам нельзя воссоздавать. В рамках РКС мы создали две секции: первая занимается, собственно говоря, книгами и литературой, а вторая – образованием. Опыт взаимодействия с Министерством образования в части экспертизы учебников, работы над ними – это хороший опыт, хороший пример. Да, необязательно запрещать, но дать свою оценку, наверное, можно.

– И пусть эта оценка будет публичной.

– С. С.: Безусловно.

– В. Т.: Мы вынуждены признать, что сегодня, по крайней мере для художественной литературы, фактически нет литературной критики как таковой. Всегда были толстые литературные журналы – да, Белинский, Писарев, Добролюбов и так далее, но и во времена не столь давние была традиция честной неангажированной художественной критики…

– С. С.: Пожалуй, сейчас она присутствует только в двух газетах – во вкладке «Экслибрис» в «Независимой газете» и в «Литературке» Юрия Полякова. Но насколько эти издания охватывают аудиторию книги? Я противник цензуры, но нам нужно находить возможность высказывать мнение.

– Да и телевизионных передач о книгах фа-ктически нет…

– С. С.: Да, жаль, хорошая передача про книги Андрея Максимова почему‑то не пошла. Может быть, Олег Добродеев нас услышит. Возможно, эта передача сначала и не будет такой уж рейтинговой, но к этому надо двигаться. У канала «Культура» и так сформировавшаяся культурная аудитория. И продвигать книгу и чтение правильнее на других каналах… скажем, в перерыве между футбольными матчами. Я возглавляю наблюдательный совет московского футбольного клуба «Динамо», и вчера мы плохо сыграли, не могли выиграть у «Рубина». Я очень расстроился. И вот в перерыве мне показывают интервью непонятно кого и для чего… Хотя сейчас в серии «ЖЗЛ» выпустили замечательную книгу, посвященную Льву Ивановичу Яшину. Почему бы между футбольными матчами не рассказать об этой книге и не попросить сказать два слова Валентину Тимофеевну Яшину, которая, кстати, вчера сидела рядом со мной на матче? Вот, пожалуйста, простой пример.

– Согласно российскому законодательству на телеканалах нельзя показывать даже облож-ку книги. Это считается рекламой…

– С. С.: Давайте мы с Олегом Добродеевым поговорим. Он читающий человек, как и Константин Эрнст.

– В. Т.: Мы поговорим. И я уже разговаривал с руководителями телеканалов на эту тему. Они действительно объективно борются за рейтинги, потому что реклама – это деньги, на которые создаются программы, сериалы, фильмы. Идет борьба именно за этот финансовый ресурс. Передачи о культуре, передачи о литературе, чтении и книге объективно в этой рейтинговой борьбе проигрышные.

– С. С.: Вы знаете, я приведу другой пример. Две прекрасных экранизации – «Мастер и Маргарита» и «Идиот» – в современном прочтении на российском телевидении привели к тому, что все книги были раскуплены влет.

– В. Т.: Да, я согласен. Можно по‑разному относиться к качеству западных экранизаций «Анны Карениной», а чуть раньше – «Войны и мира», но выход этих фильмов просто в разы поднял тиражи книг. Наверное, сегодня нужно использовать эти современные способы привлечения внимания к книге через экранизации, в которых заняты звезды, может быть, даже через пространство Интернета. Но это должна быть планомерная работа, профессиональная и очень качественная. Это большие задачи. Надо соединить людей, которые искренне заинтересованы в поддержке чтения через Национальную программу. Только так и возможно чего‑то добиться. Никакие решения частных проблем не решают задачи в целом. Нужно подходить именно всесторонне и комплекс-но. Поэтому большие надежды мы возлагаем на Фонд поддержки отечественной литературы, Национальную программу чтения, Российское литературное общество, если оно возникнет. Здесь должны сконцентрироваться все силы, направленные на решение этой чрезвычайно важной (я бы сказал, глобальной государственной) задачи.

– Недавно на круглом столе в Государственной Думе был представлен новый масштабный проект Российского книжного союза «Культурная карта России. Литература. Чтение». Безусловно, проект очень серьезный и важный. Я надеюсь, он позволит в комплексе решить многие проблемы нашей отрасли, в том числе инфраструктурные. Как вы оцениваете этот проект? Какие основные направления должны быть в его развитии? Ваша точка зрения.

– С. С.: Очень хорошая идея, нужная. Но пока это только проект, который мы будем серьезно насыщать инициативами, связанными с оценкой экономики, социальных факторов, медицины и так далее. Это не менее важная задача. Нужен правильный диагноз, чтобы потом лечить нечитающих людей чтением.

– В. Т.: С сожалением должен сказать, что мы очень много времени упустили. Вся эта оценка, точный мониторинг, анализ, диагноз должны были проводиться хотя бы лет 10 назад, когда Российский книжный союз инициировал Национальную программу чтения. Очень много времени упущено. Разрушительные процессы стремительны, а собирательные, созидательные, напротив, требуют большого количества времени. И сейчас перевес, к сожалению, не на нашей стороне. Нужно сконцентрировать, сосредоточить усилия и параллельно идти: с одной стороны, получать мониторинг ситуации по регионам, строить литературную карту, но с другой – не дожидаясь его окончательных результатов, уже предлагать какие‑то профилактические лечебные средства для изменения ситуации.

– С. С.: Что мы и делаем вместе. Я рад, что Владимир Ильич у нас советник по культуре. Я помню нашу первую встречу еще в 1994 году в Ясной Поляне. И сейчас, говоря о библиотеках, мы совершенно забыли про музеи. Ясная Поляна – сказочное место; побывав там, чувствуешь себя по‑другому. На экскурсии приезжает много детей и взрослых, и, посетив музей, поверьте мне, они обязательно прочитают книги Толстого. Правильно?

– В. Т.: Да. В этом смысле, конечно, Россия уникальна. В Международном совете музеев секция литературных музеев на три четверти состоит из российских музейщиков, потому что в мире лишь во Франции, в Польше, в бывших странах соцлагеря сохранились какие‑то литературные музеи. Но такой мощной разветвленной сети литературных музеев, как в России, нет нигде. У нас очень сильный Государственный литературный музей, в котором представлены совершенно уникальные фонды. Помимо Государственного литературного музея, которому конечно, следовало бы придать особый статус методического центра, в России есть много знаменитых литературных музеев, среди них – Пушкинские горы, Михайловское, тургеневское Спасское-Лутовиново, есенинское Константиново, лермонтовские Тарханы и, конечно, Ясная Поляна Льва Толстого.

– Это прежде всего наше пространство чтения как таковое.

– В. Т.: Конечно. Литературные музеи ни в коем случае нельзя списывать со счетов в этой большой работе по пропаганде, по возвращению интереса к чтению.

– Хочется надеяться, что в нынешний Год культуры и в преддверии Года литературы мы сможем сдвинуть ситуацию с мертвой точки.

– В. Т.: Если мы не воспользуемся такими возможностями, то нам, наверное, должно быть стыдно.

– С. С.: Воспользуемся!

– В. Т.: Я тоже убежден, что сейчас, испытывая такую безусловную поддержку Президента, который в каждом своем выступлении фокусирует внимание на важности проблем с поддержкой культуры и литературы (в частности русского языка), мы просто обязаны эти прямые рекомендации и поручения Президента реализовать в жизнь.

Я очень люблю Павла Басинского. У него великолепные литературные исследования. Великолепные! И пишет он очень хорошо. Помните «Бегство из рая» о Льве Николаевиче? В прошлом году вышла новая книга П. Басинского «Святой против Льва». Это психологически очень сильное, потрясающее исследование. Как ни странно, Лев Николаевич выглядит там бóльшим либералом, чем Иоанн Кронштадтский. …Сейчас у меня на столе книга, посвященная героям Первой мировой войны из серии «Жизнь замечательных людей» (ЖЗЛ). Я вообще очень люблю эту серию. Из ее недавних проектов отмечу книгу о Яшине, а также исследование, вышедшее к 200‑летию Михаила Юрьевича Лермонтова. Я считал, что хорошо знаю творчество и биографию Михаила Юрьевича, но, как оказалось, отнюдь. Любопытная книга, которую рекомендую вам посмотреть. С удовольствием читаю не запрещенную пока Людмилу Улицкую (*Людмила Евгеньевна Улицкая признана Минюстом РФ выполняющим функции иностранного агента). У нее, правда, своя политическая позиция, но пишет она очень хорошо. Ее последняя книга «Детство 45–53: А завтра будет счастье», где она собрала письма людей моего детства с небольшими своими комментариями, просто удивительна! С. В. Степашин

Я возглавляю жюри литературной премии «Ясная Поляна», много лет вхожу в состав жюри «Большой книги» и других литературных премий. Много читаю. Могу сказать, что это хорошая качественная литература. Но каких‑то прорывов, каких‑то необыкновенно ярких и запоминающихся событий давно не было. Пожалуй, на меня произвел впечатление лишь «Лавр» Евгения Водолазкина. Знаю, что сейчас многие его критикуют и говорят, что это слишком «залюбленная» вещь. Но это действительно очень интересный симбиоз. Водолазкин – прекрасный ученый и блестяще владеет материалом древней русской житийной литературы. «Лавр» – это одна из немногих вещей, где есть герой. В сегодняшней литературе как‑то мало или почти нет настоящих героев, что было как раз характерно для литературы того же советского периода, когда появлялись яркие литературные образы. Я уж не говорю о литературе XIX века, которая подарила нам целую плеяду литературных героев, которых мы и сегодня воспринимаем как своих хороших добрых знакомых. Мы с ними живем и общаемся. В сегодняшней России ровный хороший литературный язык, но прорывов как‑то не хватает. Хотя я с интересом читаю каждую следующую книгу Романа Сенчина: совершенно другого стиля и жанра автор, но мне интересно его честное отношение к современности. Олег Павлов, Алексей Варламов, Владислав Отрошенко… Я сознательно называю писателей среднего возраста, чьи новые работы мне всегда интересно увидеть, прочитать. В. И. Толстой